Скрытое убийство

– Для начала скажу, что Колоярцева с порога отметала любую творческую инициативу. Все ее понимание учебной работы сводилось исключительно к зубрежке. Загрузить учеников домашними заданиями сверх всякой меры, требовать неукоснительного их выполнения, ну и так далее. Любой, кто пытался ей возразить, буквально изгонялся из коллектива. Возможно, и меня ждала та же участь.

– А кого же она уже постигла? – поинтересовалась я.

На лице Анастасии появилось странное выражение, она некоторое время колебалась, прежде чем ответить на мой вопрос.

– У нас работал еще один преподаватель истории. Иванников Никита Дмитриевич. Вы ведь понимаете, что для такой большой гимназии одного учителя по каждому предмету недостаточно. Сейчас ему уже нашли замену…

Девушка грустно вздохнула и некоторое время молчала. Я поняла, что у Анастасии были личные причины жалеть об увольнении своего коллеги, поэтому решила ее не торопить.

– Он был очень увлечен своей работой, дети к нему тянулись, – продолжала Анастасия. – Никита… Никита Дмитриевич организовал кружок по изучению малоизвестных исторических фактов, устраивал дискуссии для учеников, опять же экскурсии по историческим местам нашей области, которых, поверьте, хватает, и все они невероятно интересные. Что в этом плохого?

Анастасия прервала свою речь и сердито посмотрела на меня в упор, словно была готова ринуться в бой, если я осмелюсь усомниться, что во всем этом нет ничего плохого.

– По-моему, это прекрасно, – искренне отозвалась я. – Мне и самой всегда нравился подобный подход к изучению предмета, особенно гуманитарных дисциплин.

– А вот нашей всемогущей Антонине Сергеевне такой подход категорически не нравился, – заявила молодая учительница. – Она потребовала немедленно прекратить весь этот вздор, который только отвлекает детей от учебы – читай, зубрежки. Колоярцева убедила нашу директрису вынести Никите Дмитриевичу дисциплинарное взыскание, потом был педсовет, на котором ему устроили проработку. И все это так унизительно, низко, подло! А главное – за что? За то, что человек делает свою работу? И делает, надо сказать, очень хорошо!

Гнев воодушевил Анастасию. Румянец на ее щеках проступил еще ярче, глаза сверкали.

– И после этого Никита Дмитриевич демонстративно уволился? – спросила я. Мне действительно стало интересно, как дальше развивались события. Что, если я, наконец, на верном пути, и этот молодой, увлеченный своей работой преподаватель и есть тот самый охламон?

– Нет, – Анастасия покачала головой, – не такой он человек. Я видела, как неприятны были ему все эти дрязги, но держался он очень достойно, дверью, что называется, громко не хлопал. Ушел он из гимназии где-то через месяц. Понимаете, не мог он вести уроки, как требовала того Колоярцева. Ну не способен он был сводить весь процесс обучения к банальной зубрежке!

Анастасия вдруг замолчала и внимательно посмотрела на меня.

– Скажите, Татьяна, а вам не жаль тратить свое время? – внезапно спросила она. – Вы ведь не сможете написать об этом в статье о замечательной династии тарасовских педагогов.

Я внутренне похолодела. Действительно, беседуя с Анастасией, я совершенно позабыла о своем амплуа журналистки и перешла к своей обычной манере общения частного детектива, ведущего очередное расследование. Мне следует сконцентрироваться, подобная беспечность недопустима.

– Я вовсе не считаю наш разговор пустой тратой времени, – поспешила я возразить. – Ведь бывают и журналистские расследования. Наши корреспонденты нередко помещали в выпусках такой материал, если вы, конечно, читали нашу газету.

– Да, неплохо бы раскрыть людям глаза, – задумчиво проговорила Анастасия.

– Скажите, Настя, – попросила я, – а где теперь работает тот преподаватель? Перешел в другую школу?

– Нет, он вернулся в университет, – возразила Анастасия. – Поступил в аспирантуру, преподает студентам историю, занимается исследовательской работой, публикует научные статьи. Да много чего делает. Талантливый, увлеченный человек никогда не останется на обочине, что бы там ни говорили скептики, что все зависит только от связей.

– Он сам вам это рассказал? – спросила я. Девушка кивнула, слегка нахмурившись, почему-то этот вопрос ее огорчил.

– Да, мы с ним встретились как-то раз в городе, – пояснила она, не глядя на меня. – Я его спросила, не хочет ли он снова поработать учителем в школе, ему ведь так нравилась эта работа. У меня знакомая работает в лицее, там как раз ищут преподавателя истории. Хотела ему предложить…

– И что же он вам ответил? Согласился?

– Нет. – Анастасия покачала головой с грустной усмешкой. – Сказал, что пока живы такие, как Антонина Сергеевна, ему в школе делать нечего.

Я замерла.

– Настя, он что, именно так и сказал? Я имею в виду, об Антонине Сергеевне.

Девушка кивнула.

– Да, сказал, что ноги его в школе больше не будет, пока по школьным коридорам бродят такие монстры.

В отличие от меня молодая учительница не усмотрела в этой фразе ничего особенного. Я же призадумалась, а не приложил ли руку тот самый преподаватель к тому, чтобы «такие как Колоярцева» больше не жили?