Скверная жизнь дракона. Книга четвертая (СИ)

— Та-ак, — я протянул с наигранной задумчивостью на лице и ликующим сердцем в груди:

— Ну, оставить мою жизнь при мне — это очень хорошо, это пусть будет. Но никакого рабства, повинностей и прочего: я родился свободным разумным, им я и умру.

— Ты… — Кузаун попытался возмутиться, но я-то ещё не закончил.

— Дальше. Я хочу продолжить обучение в академии и самостоятельно платить за себя. Сразу не получиться, но можно пойти на сделку: академия одалживает мне оплату, а потом я возвращаю, с процентами. И никаких препон во время обучения, лишних вопросов и вообще ничего, что помешало бы мне учиться и постигать мудрость, накопленную в стенах академии. И хотелось бы узнать, как вы вообще умудрились порождение вытащить из скверны и доставить сюда.

Чем дольше я говорил, тем больше даже мне моя наглость казалась безграничной. К сожалению, идеи закончились и оставалось только ждать, когда маги придут в себя: лица у них были такие, словно живого дракона увидели.

— Ты настолько уверен в себе, что смеешь выставлять нам… — Кузаун пришёл в себя первым, но его перебил старик.

— Я согласен, но условия другие.

— Господи…

— Молчать, дети мои. Я говорю не с вами, а с Кта’сат, — голос архимагистра понизился и стал настолько сухим, что все сидящие в ложе невольно вздрогнули. — Оплата и обучение. Академия оплатит за тебя, но вернёшь ты в десятикратном размере не позднее года с выпуска.

— То есть… За каждый год не восемь, а восемьдесят тысяч золотых? — старик кивнул. — И за пять лет это четыреста тысяч? — старик ещё раз кивнул и хитро улыбнулся. — У меня есть выбор? Согласен.

Трибуны оживились, пытаясь осмыслить столь огромную сумму. Да и насколько это громадная сумма — тот ещё вопрос, но меня это слабо заботило. Я уже мысленно прописался не в уютной комнате первого кольца академии, а в ближайшем скверном месте, где как белка-неврастеник буду геноцидить порождения скверны и таскать их части на продажу.

— Мы выберем сами, чему и как тебя обучать, — архимагистор на мой вопросительный взгляд продолжил. — Мы скажем тебе, какие занятия ты сможешь посещать, а какие нет. Мы скажем, что ты можешь изучать, а что нет.

— То есть некоторые ограничения, так? И всё?

— Да, Кта’сат. Больше ничего.

— И меня не будут преследовать ваши солдаты? Никто не будет пытаться убить? После выпуска спокойно продолжу жить так, как я хочу и никто мне не будет указывать что делать? А пока я в академии, то никто не будет мешать мне учиться?

— Я не скажу за учеников, но учителя — да. Как и всё остальное — да.

Что же, расклад вполне удачный, даже в мою пользу, и хоть слова о запрете уроков удручают, но как такового выбора у меня нет. Надо соглашаться, лучше условий выторговать не получится.

Сдаётся мне, альцгеймер у старика какой-то странный. Не иначе, он раскусил меня и понял, что я действительно могу что-то противопоставить порождениям скверны.

— Я согласен, — я развёл руками показывая, что деваться мне некуда. Старик в ответ поднял правую руку в клятвенном жесте.

Все на трибунах ахнули, а сидящие в ложах маги позеленели то ли от стыда, то ли от осознания скорой и крайне внезапной кончины старого маразматика. Скорее всего, он случайно поскользнётся на лестнице и кубарем полетит вниз, собирая телом случайно разбросанные на ступеньках случайно обмазанные смертельными ядами гвозди, кинжалы, мечи и прочие случайно оставленные колющие предметы.

Сидящие чуть правее ложи церковники скривили лица так, будто их подвели к выгребной яме, вручили по ковшику и предложили утолить голод. В особенном отвращении находился Хубар, смотря на старика как на полоумного идиота. Мы пересеклись взглядами с парнем. Я подмигнул, белобрысый покраснел от ярости.

— Слова архимагистора есть нерушимая воля академии. Будет так, как сказано, — Кузаун объявил громко и чётко, не оставляя и шанса на сомнения. Я победил. Осталось последнее.

— Прошу прощения, а ставки делали на сегодня? Я бы поставил. На себя, естественно.

— Ставки делали, и ты можешь поставить. Только живое золото или нечто ценное.

Я только потянулся к поясу, но остановился: — На меня хоть кто-то ставил?

Кузаун посмотрел за спину. Сидящий позади маг кивнул и ушёл с ложи. Потянулись долгие и томительные минуты ожидания. Разумные на трибунах перешёптывались, маги недобро смотрели на меня, церковники вообще подумывали объявить награду за мою голову. Я же смотрел на плотную ткань, на три скрытых за ней силуэта. И ни о чём не думал. Лишь чувствовал злость на этих драконов. И на всех остальных тоже.

Вскоре ушедший маг вернулся и сообщил, что на меня поставил лишь один разумный. Кто именно — сказать не могли, но я и так догадался. Заодно подумал, что перед этим разумным надо извиниться. Лишним уж точно не будет.

— Думаю, поставили против меня много, так что отвечу тем же, — я полез ковыряться в поясе. Со стороны это выглядело комично: ксат гладил широкий пояс, будто что-то пододвигал от центра к завязкам.

— Это же, — многие маги от удивления встали, увидев в моей руке жемчужину размером с большой палец.