Сквозь испытания огнём

Дирижабль остановился, очень мягко покачиваясь, натягивая свои тросы. Раздались выкрикиваемые команды, слишком далекие, чтобы комм Делтака мог их уловить и передать. А потом рабочие отпустили привязи. Они исчезли, втянулись в конструкцию под длинным вытянутым овалом газового баллона, и заблокированные пропеллеры начали вращаться. Сначала медленно, затем набирая скорость, пока они не превратились в размытое пятно движения, и весь корабль медленно двинулся вперед. Он дрейфовал к трактору, и буксировочный трос ослаб, когда с него спало натяжение.

И вот настал момент, которого они так долго ждали. Дирижабль отпустил буксировочный трос. Он отвалился, балластные мешки с глухим стуком упали с киля дирижабля, он закачался, поскольку его плавучесть увеличилась с потерей веса, а затем нос наклонился вверх. Он поднимался навстречу ветру, поворачивая на запад при подъеме, повинуясь рулю направления и рулю высоты на своих стабилизаторах, и лопасти винтов казались пульсирующими размытыми пятнами. Он взмыл ввысь с величественной грацией, его дымчато-серая оболочка, того же цвета, что и у боевых кораблей военно-морского флота, поблескивала в мягком свете заходящего солнца. Они решили выполнить первый полет в основном в темноте, потому что никто на самом деле не знал, как даже чарисийцы отреагируют на вид чего-то длиной в половину футбольного поля, парящего над головой.

— Боже, это прекрасно, — пробормотал на мгновение подавленный Кэйлеб, когда дирижабль неуклонно поднимался все выше, уменьшаясь на ходу.

— Слушайте, слушайте, — сказал Рок-Пойнт почти таким же мягким голосом. — Я только хотел бы, чтобы Алфрид был здесь и увидел это.

— Я тоже… и все мы тоже, Доминик, — сказала Шарлиэн с грустной улыбкой. — По крайней мере, он узнал правду, прежде чем мы потеряли его.

— Знаю, — сказал брат Мейкела Стейнейра. — И Бог свидетель, он умер, занимаясь тем, что любил делать. Я всегда дразнил его по этому поводу. Говорил ему, что любой, кто так много играет со взрывчаткой, как он, рано или поздно обязательно взорвется. — Он печально покачал головой. — Просто хотелось бы, чтобы я ошибся.

— Это была не взрывчатка, это был отказ затвора, — сказал Делтак, не отводя взгляда от поднимающегося дирижабля. — И нет, я не собираюсь снова корить себя из-за этого. Он выглядел хорошо при каждом осмотре, включая осмотр Совы. Просто одна из тех вещей, о которых мы все, черт возьми, мечтаем, чтобы они никогда не случались.

— Да, так оно и было, и я не хотел быть мокрым одеялом, — сказал Рок-Пойнт. — Хотя ему бы это действительно понравилось!

— Если бы мы уже не назвали «Алфрида» в его честь, я бы назвал это его именем, независимо от того, мужского оно рода или женского, — сказал Делтак. — Потому что ты прав. Если бы он все еще был здесь, он бы танцевал на подушке с газом!

Нежный, горько-сладкий смех пробормотал по комму, потому что Делтак был прав, — подумал Мерлин, — и не только по поводу сэра Алфрида Хиндрика или того, как сильно они все скучали по нему. Барон Симаунт действительно был бы готов пуститься в пляс при одной мысли о новейшем детище заводов Делтак. Хотя он, вероятно, не одобрил бы идею назвать его в его честь. На самом деле, он, вероятно, не одобрил бы решение Шарлиэн назвать императорскую яхту в его честь.

К счастью для его чувства приличия, предполагая, что он наблюдал за ними, где бы он сейчас ни находился (и скорее к огорчению Жейн Хаусмин), вместо этого первый в истории Сейфхолда воздушный корабль с двигателем был назван «Дачис оф Делтак». Несмотря на свой размер, он был на самом деле небольшого размера для воздушного корабля с двигателем. И, как сказал Делтак, он был чисто экспериментальным судном, но это делало его не менее впечатляющим достижением. И со временем, если все пойдет хорошо, в дальнейшем он послужит официальным источником вдохновения для гораздо более значительных проектов.

В отличие от такого дирижабля, как злополучный «Гинденбург» с его аэродинамической внешней алюминиевой оболочкой, или простого мягкого дирижабля без настоящей опорной конструкции для баллона, «Дачис оф Делтак» был полужесткой конструкцией. Его киль из высокопрочной стали и голубой ели — местного дерева Сейфхолда, очень похожего во многих отношениях на свою тезку со Старой Земли, — стабилизировал и поддерживал нижнюю половину его газового мешка, который в остальном сохранял свою аэродинамическую форму только тогда, когда его газовые ячейки были надуты. Это также обеспечивало большую прочность конструкции, чем мог бы иметь дирижабль, а также крепление для его кабины управления и гондол для паровых двигателей Прейджира, но при гораздо меньшей массе, чем у полностью жесткой конструкции.