Сквозь испытания огнём

— Полностью? — настаивал Эшфирд. Паркейр впился в него взглядом, и канцлер махнул рукой. — Я не пытаюсь преуменьшить что-то еще, Дариус, поверь мне. Но все записи консорциума были там. Все они. Если они пропали….

Его голос затих, и он покачал головой.

— Вот что произошло на улицах, — сказал Миллир железным голосом. — И это важно. На самом деле, в краткосрочной перспективе это самая важная проблема, которая у нас есть, и нам нужно сосредоточиться на ее решении, как только бригадный генерал Жоэлсин прибудет сюда. Но в то же время, что, черт возьми, случилось с выпуском облигаций и банками, Бринтин?

— Я не знаю! — Эшфирд вскинул обе руки. — Я знаю кое-что из этого, но нам понадобятся годы, чтобы разобраться во всем этом… если мы когда-нибудь это сделаем! Однако я скажу вам вот что: в самом низу этого мы обнаружим Брейсина Квентина. Или, во всяком случае, по самую его проклятую Шан-вей шею в этом!

— Что это значит? — потребовал Миллир.

— Это означает, что он был агентом почти половины консолидированных закупочных блоков, — вздохнул Эшфирд. — Мы знали, что это так. На самом деле, многие из нас в казначействе рекомендовали его людям, которые искали агента для управления своими покупками — или целыми портфелями, если уж на то пошло. — Рыжеволосый канцлер в этот момент выглядел намного старше своих шестидесяти семи лет. — Это казалось способом отплатить старому Тиману, найти способ для Брейсина вернуть часть активов, потерянных Домом Квентина.

— Бринтин, это потеряло свои позиции, потому что Брейсин был чертовым идиотом, — сказал Миллир, откидываясь на спинку стула. — Он тот, кто перерезал горло Дому, пытаясь остановить Оуэйна. На самом деле, я бы сказал, что именно он вызвал три четверти проблем, которые у нас возникли, когда он убил Дом Квентина, заблокировав попытки Делтака выручить его. Черт возьми, Хенрей был прав! Это то, что сбросило все — и всех — с края обрыва в первом чертовом месте!

— Я знаю это! — защищаясь, сказал Эшфирд. — Но мы все в долгу перед Тиманом за то, что он сделал во время джихада, если не за что иное. И, похоже, Брейсин усвоил этот урок. Рекомендовать его было способом помочь ему вернуть состояние своего дома без каких-либо поступлений непосредственно из казначейства.

Миллир пристально посмотрел на него, но затем покачал головой и сделал отмахивающийся жест.

— Если бы вы спросили меня, я бы сказал то же самое, — признался он. — Но что он сделал?

— Он проявил ловкость рук. Или, по крайней мере, мы думаем, что он так и сделал. Он конвертировал ценные бумаги и банкноты своих покупателей в наличные и направил кредиты, взятые у полудюжины крупных банков, на финансирование покупки облигаций. А залога по кредитам… не существовало. Две трети из них были старыми обязательствами Дома Квентина, которые никогда не были погашены и не стоили бумаги, на которой они были написаны.

— Как ему это сошло с рук?

— Мы не уверены. Мы все еще пытаемся это выяснить! Предполагаю, что у него должен был быть кто-то внутри банков. Возможно, они не знали всего, что он делал — думаю, большинство из них считали, что они единственные, кто работает с ним, что их маленькая часть — это все, но нет никакого способа узнать это — но кто-то должен был смотреть в другую сторону, чтобы позволить так много плохих бумаг пройти мимо них. Не знаю, сможем ли мы когда-нибудь это доказать, но я гарантирую вам, что кто-то должен быть.

— Хочу, чтобы их нашли, и я хочу, чтобы их нашли быстро, — почти прорычал Миллир. — Мы должны быть в состоянии объяснить, как это произошло, если мы не хотим, чтобы половина столицы сгорела в огне!

— Не знаю, сможем ли мы предотвратить это, даже если выясним, что произошло, — тяжело сказал Сэмил Гадард. Лорд-протектор посмотрел на него, и он пожал плечами, затем повернулся к Эшфирду. — О какой части общего выпуска облигаций мы здесь говорим?

— Вероятно, по меньшей мере четверть, — тяжело признал Эшфирд. — Может быть, даже больше, если окажется, что он был не единственным, кто играл быстро и свободно с финансированием.

Лицо Гадарда напряглось — в знак подтверждения, а не удивления — и он снова посмотрел на Миллира.

— Это нанесет ущерб консорциуму, несмотря ни на что, — сказал он. — Это может быть жизнеспособным с чисто технической точки зрения, но ущерб доверию общественности к нему будет огромным. И вот еще один момент, который следует учитывать. Если я не ошибаюсь, он был довольно глубоко вовлечен в контракты Транс-Сиддармарка на закупку. Кто-нибудь заглядывал вон в те книги?