Сквозь седые хребты

– Поздравляю! Поздравляю от души с окончанием!

Тот смущенно тронул лакированный козырек фуражки. Стараясь сдержать улыбку, как можно серьезнее произнес, представляясь в новом звании:

– Инженер путей сообщения Покровский Алексей Петрович!

Крепко сжав юношу за руку, Ирина потянула его с крыльца вниз по ступенькам. Почти бегом по затемненной ветвями аллейке, мимо густых акаций они добрались до ажурной деревянной беседки в глубине сада. И там, задохнувшись не столько от скорого шага, сколько от такой вот близости, разом опустились на широкую скамью, продолжая крепко держаться за руки. Ирина тихонько зашептала:

– И что же вы будете делать, чем заниматься, инженер Покровский? Теперь, после окончания столь достойного учебного заведения?

– Что делать? – тоже шепотом переспросил тот. – Сгораю от любопытства.

– И только лишь? – Алеша испытывал сильное желание поцеловать девушку, но справился с чувством. – Будем строить железные дороги.

– Какие-какие?

– Же-лез-ные.

– Ой, какая прелесть, – Ирина восторженно хлопнула в ладоши. – Из чистого железа?

– Нет. Железа и дерева.

– Как это?

– Разве, дорогая Ирина Александровна, вы ни разу не ездили из Петербурга в Москву? И не видели нашу местную «чугунку»? – весело подыгрывая, озорно ответил Алеша. – Рельсы, шпалы, рельсы, шпалы.

– Чудный вы наш, господин инженер, – уже серьезно после блеснувшей в глазах лукавинки сказала Ирина.

– Не наш, а мой.

– Наш!

– Мой!

– Наш, Алешенька, наш. Потому что все мы будем ездить по вашим рельсам, шпалам, рельсам. И потому главное сейчас узнать, куда удумала ваша администрация отправить служить сию инженерную головушку?

Алеша молчал, глядя на ее тонкий плетеный поясок с розовой перламутровой пряжкой на длинном сиреневом платье.

– Что такое? – она тронула его за плечо. – Что за грусть?

Он не знал, с чего начать разговор. Сказать главное. К чему готовился накануне. Когда, казалось, было ясно и понятно то, что собирался он сказать ей при этой встрече. Ирина не торопила, ожидая услышать лишь одно – далеко ли выпало уезжать Алеше? И в этом ожидании желанного ответа она старалась не выдать своей тревоги. Алеша Покровский был единственным из ее знакомых молодых людей, с кем ей очень нравилось общаться, находясь рядом. Ирина любила и шумные молодые компании. Особенно катание на лодках по водоему. И дивные музыкальные вечера, где непременно можно встретить известную в городских кругах творческую личность, выносившую, например, на суд общественности свежие стихотворные строки. В городе остались подруги, сделавшие солидные партии в личной жизни. Несмотря на юный возраст, они имели полнейший достаток в замужестве, определив, таким образом, свою судьбу и все, что связано с жизнью семейной. Для Ирины Потемкиной все еще предстояло впереди. Она сохраняла присутствие свежей юности, чистоты, и точно такою воспринимала окружавшую ее действительность. Еще полуромантическое ее существо оставалось не омраченным огорчениями и бытовыми невзгодами. А если что и случалось, так это для юной девы как летний дождик. Прошел, и высохло. И снова солнце светит в безоблачном небе.

Сейчас в беседке ей было приятно душевно от близости с Алешей. Они знакомы чуть больше года. И этот срок казался таким большим и значимым и таким ничтожно малым. Большим потому, что им казалось, они знакомы целую вечность. А малым из-за потаенного в этот час ощущения скорой разлуки. А они еще ничего по-настоящему не сказали друг другу. Оставляя это, вероятно, на потом…

– Я уезжаю в Сибирь, – наконец произнес Алеша, щелчком сбросив с колена упавшую с дерева козявку.

– В Сибирь?

– Да. За озеро Байкал.

– О боже. Это, кажется, туда ссылали в прошлом веке бунтовщиков-декабристов?

– Именно туда.

– Я начинаю, кажется, представлять тот край, вспоминая карту государства Российского.

– Ирина, милая, – после слов о своем распределении Алеша успокоился, – там ведь тоже люди живут. И им необходима железная дорога…

Они долго молчали. Нинэль два раза громко окликала с веранды, приглашая к чаю.

– Позволь спросить, Алешенька, а что делать мне?

– Продолжать учебу и ожидать окончания строительства моей железной дороги в Сибири.

– А потом?

– А потом я вернусь и мы… И мы обвенчаемся, – признался наконец в самом главном Алеша.

Ирина опустила лицо, на котором проступил густой румянец.

– Однако ж, смелый ты человек, Алешенька… Потому и путь твой лежит именно в Сибирь?

Юноша смутился. Горели щеки.

– Верно, чай уж совсем остыл! – спохватилась Ирина, поднявшись со скамьи. Протянула ладошку: – Идем же в дом!

На веранде накрыт стол. Гудит, стукаясь в стекло, мохнатый шмель. В расписной фарфор из горячего самовара струйкой бежит чай. Блестящими щипчиками Алеша неловко раскалывал крепкие кусочки сахара. Они норовили выскользнуть и укатиться на пол. Ирина пододвинула гостю вазочку с вишневым вареньем, корзинку с румяными крендельками в черных точках маковинок.

– Очень вкусный липовый медок. Угощайтесь, Алексей Петрович, – Нинэль поставила на стол еще вазочку и удалилась за дверь в гостиную.

Алеша глянул на девушку.

– А где же маменька с папенькой? Право, не совсем удобно.