Сквозь туманы. Часть 2

Тоска и горе мучили, терзая измученное сердце. Именно на этом месте, где она сейчас сжигала в тлен растения, стояла палатка. А там, Анна перевела взгляд на берег, где Дмитрий разворачивал чашу на постамент, они с Денисом занимались любовью. И перед глазами всплыли воспоминания: окровавленная грудь Разумова, и признание в любви, которое он не услышал. Захрипев, Анна рухнула на колени. Пусть Дмитрий делает, что хочет, она не может так жить дальше.

– Вот и молодец, – заговорил призрак. – А теперь иди сюда, – и потянул ее, как кукловод за нить. Ноги волочились по земле, прогребая песок и гальку, волосы цеплялись за траву и кусты, кожа на щеке лопнула от резкого рывка. Дмитрий дотащил ее к себе и «привязал» невидимыми путами. Анна уже не сопротивлялась. Ей стало до ужаса все равно. Только бы быстрее боль ушла.

Люди зашевелились и хороводом потянулись ближе. Все в черных плащах с капюшонами. Анна увидела среди них Корина, Вересова и еще несколько знакомых людей с Прибрежного. Белые лица смотрели в никуда. Все, как один, с одинаковым выражением: равнодушным и покорным.

У одного из подходивших в руке блеснул клинок. Перед глазами поплыло от тягуче-жгучего воспоминания: тонкие волокна свитера и резная рукоять, что торчала из груди Дениса.

Анна почувствовала, как тело сводит судорогой. Сон ведь не может причинять боль. А если она все-таки спит, как проснуться? Нелепо щипать себя? Истерически засмеялась, чувствуя, что по-настоящему сходит с ума. Дмитрий отвлекся и обернулся.

– Не мешай мне, Анна, или я растяну удовольствие, и будешь мучится долго.

Она взглянула в его гневные глаза и заметила, как дрогнул уголок губ.

– Добей меня, что ж ты… Не можешь?

– Не обольщайся. Теперь подмоги у тебя нет, и я доведу начатое до конца, – он уже собрался вернуться к озеру, но Анна не сдержалась:

– Кому ты мстишь, Дима? Тому, кто был в тысячу раз лучше тебя, тому, кто жив и не разлагается? Потому что жив в моем сердце!

– Твоя любовь сыграет с тобой злую шутку, – бросил он и ушел.

– Твои поцелуи горьки, как полынь! Ненавижу!

– Мои поцелуи предназначались не тебе, – послышалось издалека. Дмитрий монотонно запричитал. Яркие огни заплясали, вырисовывая полукруг. Темнота с долины спустилась медленно, словно черное молоко налилось в ложбину с озером.

Анна смотрела на тонкий, почти незаметный водопад и думала, как себя разбудить. Она не могла поверить, что это реальность. Не верила, пока в толпе не заметила знакомое лицо. Долго всматривалась, крутилась, ходила по невидимой кобле, чтобы рассмотреть. Может, ошиблась?

Дмитрий облачился в черный капюшон и, громко выкрикивая непонятные фразы, двигался по кругу от одного человека к другому и что-то протягивал каждому. Дошла очередь до человека, который показался Анне знакомым. На миг луна показалась из-за туч и осветила родное лицо: ее отца.

– Не-е-ет… – прошептала Анна. Вжалась в преграду, упираясь ладонями, словно в стекло. – Папа! – закричала громче. Мужчина не обернулся, даже не повел плечом, но она была готова поклясться, что это он. Но как? Он ведь должен быть дома, с мамой!

– Шедо! Не забирай у меня последнее! – истошно закричала Анна, привалившись к преграде.

Дмитрий швырнул в нее яростный взгляд и, приложив палец к губам, призвал Анну к тишине. И она больше не смогла говорить. Словно вырвали связки. Губы шевелились, но голоса не было.

Свалившись на землю от бессилия, она прислонилась к невидимой стене, поджала под себя ноги и безмолвно заплакала. Больше не осталось ничего. В ее жизни больше ничего нет. Только пустота и мрак.

Сердце кольнуло, будто в грудь вонзили цыганскую иглу. Черный дым окутал с головы до ног, и Анна на миг испытала легкость и безразличие.

«Поглоти его… Возьми тьму… прими ее… Ты должна уничтожить Шедо», – женский голос шептался в голове, словно там тысячи мелких насекомых, что шуршат лапками по паркету.

Анна подняла голову и злобно уставилась вперед. Она сделает это.

«Я подскажу как», – поддержал голос.

«Где ты?»

Дмитрий стоял спиной к людям и нависал над сосудом огромной тенью. Анна долго смотрела на отца, и уже ничего к нему не чувствовала. Будто любовь выдернули и заменили ненавистью. Отпустило горе и печаль об утрате Дениса. Словно он никогда не волновал ее и сейчас просто погибший с соседней улицы.

«Я вмешаюсь, как только он начнет пить адептов. Пока сиди тихо, ты и так слишком расшумелась».

«Я все сделаю».

Никто не ответил, но Анне было все равно.

Дмитрий стал прозрачным, сквозь него просматривались темные фигуры. Луна качалась над площадкой, и словно весь ее сизый свет сходился в этой точке земли.

Шепот на площадке перерос в крик. Кричали все. Дмитрий плавно отступил, словно не отошел, а отлетел, и встал чуть поодаль чаши. Первый в ряду человек вышел вперед. Он поднял руку и рывком разрезал свою ладонь, пуская кровь в широкий сосуд. Из чаши повалил белый дым, что змеей скользнул к ногам Дмитрия и замотал его в кокон.

Кто-то в ряду «капюшонов» шевельнулся. Анна напряглась и всмотрелась. Кажется, из-под серой ткани белели волосы. Очередь с кинжалом быстро дошла до отца.