Сквозь время

Тэыль остановила машину перед кафе, где собиралась встретиться с Синджэ. Выключила двигатель и уже собиралась достать ключ зажигания, но взгляд упал на прикрепленную к нему мерно покачивающуюся игрушку в виде льва. Эту игрушку подарил ей Гон. Девушка невольно вспомнила его визит прошлой ночью и снова была готова заплакать. Обида с новой силой захлестнула ее.

– Он меня бросил? Только попробуй вернуться, я тебе покажу.

Сейчас они не могли встретиться и она не могла задать ему вопросы. Оставалось только надеяться, что им вообще когда-либо вновь удастся увидеть друг друга. Тэыль быстро выдернула ключ зажигания и вышла из машины. Как только она вошла в кафе и села за столик, ей позвонила Кённан. Тэыль разговаривала по телефону, когда пришел Синджэ и сел рядом.

Кённан сообщила шокирующую новость: Чан Ёнджи покончила жизнь самоубийством. Однако в тот момент в тюрьме отключили электроэнергию, и ни одна камера видеонаблюдения не работала. Так как суицид в тюрьмах – явление редкое, Кённан забеспокоилась, ведь незадолго перед смертью Тэыль и Синджэ навещали девушку для допроса. Полицейские, расследующие это дело, могли бы заподозрить Тэыль и весь отдел в превышении полномочий и принуждении к даче показаний. Поблагодарив Кённан за оперативную информацию, Тэыль повесила трубку.

2G-телефон Чан Ёнджи до сих пор не нашли, но она все равно решила покончить с собой. Такой расклад дел ошеломил Тэыль. Если она была в сговоре с Ли Римом, то зачем убивать себя? Ведь Ли Рим мог вытащить ее из тюрьмы и заменить на двойника из Корейской империи.

– Они избавились от Чан Ёнджи, чтобы замести следы, – вдруг выдала Тэыль мрачным голосом, объясняя Синджэ суть их с Кённан разговора.

Чан Ёнджи пошла на убийство ради сделки. Однако тот, кто стоял за ней и использовал в своих целях, в итоге убил и ее саму. Синджэ удрученно взъерошил затылок.

Тэыль, так и не прикоснувшись к напитку, встала с места и сказала:

– Идем.

– Куда ты собралась? Тюрьма не в нашей юрисдикции, никто не даст тебе вмешиваться в расследование.

– Не туда. Сначала давай найдем Сон Джонхе. В колумбарии могут быть ее контакты как опекуна.

«В конце концов за всем стоит Ли Рим», – подумала Тэыль.

– Кто такая Сон Джонхе?

– Мать Ли Джихуна – мальчика, похороненного в том колумбарии, куда мы ходили. Его зовут Ли Джихун.

– Но если она его мама…

– Ты правильно понял. Она вылитая мать Ли Гона, значит, сейчас она, скорее всего, с Ли Римом. Адрес регистрации неверный. Там ничего нет, кроме рисового поля.

По дороге в колумбарий Тэыль и Синджэ связались с его управляющим: им нужны были сведения об опекуне Ли Джихуна. Однако, когда они прибыли на место, их ждало разочарование: администрация ничего не нашла.

– Да, я проверил то, что вы просили, но у нас нет никаких контактных данных опекуна покойного Ли Джихуна. Мы получаем платежи авансом на пять лет вперед. Всегда наличными.

Глядя на фотографию Джихуна, Тэыль на мгновение потеряла дар речи.

– Да уж… Об этом я не подумала. Тогда можем ли мы получить записи с ваших камер видеонаблюдения, пожалуйста?

– Не всего колумбария. Тех, что установлены на парковке, будет достаточно, – внезапно сказал Синджэ, до сих пор молчавший.

Управляющий пошел в офис администрации.

Следуя за ним, Тэыль с любопытством взглянула на Синджэ:

– Надо просмотреть все записи из колумбария, особенно отсюда. Ты же не знаешь, как выглядит Сон Джонхе.

– Знаю.

Когда он впервые здесь был, то в стекле, прикрывавшем фотографию, увидел отражение женщины. Синджэ не сразу понял, что она и была Сон Джонхе, но, немного поразмыслив, вспомнил ее лицо.

– Кстати, кто такой Ли Рим? – добавил Синджэ.

– Тот, из-за кого все и началось. И я думаю… именно он привел тебя в этот мир.

Их лица напряглись. Все было так запутанно, что гудела голова.

Глава 8. Книжный магазин Осу

Лицо Гона, выходившего из личного императорского самолета, исполнилось горечи. Солнце стояло в зените и казалось бесцветным. В сердце у молодого императора была пустота.

Перед трапом выстроились придворные в траурных черных одеждах. Телохранитель не отставал от Гона ни на шаг. Казалось, сознание покинуло Гона, когда он спустился по трапу и ступил на землю. Остановившись на мгновение, будто пытаясь собраться с мыслями, он вернул себе самообладание и пошел вперед. В лице его не было ни кровинки. Придворные и слуги кланялись императору, множество опечаленных глаз провожали его взглядом.

– Дама Но! – вдруг закричала секретарь Мо, шедшая позади Гона.

Гон встревоженно обернулся: секретарь Мо держала в руках упавшую в обморок старую служанку. Звенели скорбные голоса все громче и громче. Как двадцать пять лет назад. Принц Пуён мертв. Осознание непоправимости смерти накрыло Гона девятым валом, едва не сбило с ног. Двадцать пять лет назад он стоял на том же самом месте, на залитых кровью развалинах собственной жизни. Ощущение полной безнадежности поглотило Гона. Еще один его любимый человек покинул этот мир, и снова он был единственным, кто выжил.