Сквозное. Навылет

— Ну, все равно, — не ожидая его ответа, по сути, даже и не оставляя пространства Денису слово вставить, продолжала Тала разглагольствовать немного… как эйфорично, будто не совсем в себе еще. — Квалификацию повышать всегда надо, даже спецам, качество работы от этого зависит. Введем им аттестационные балы, я, может, даже дневники их заполнять заставлю. Заодно грамотность подтянем, чтоб больше такими отчетами, как тот, что я проверяла, не позорились…

Все! Денис же не железный, у него больше выдержки не хватало.

Хотелось и отшлепать ее, и встряхнуть, и захохотать опять, и зацеловать до безумия… Последнее — особенно. И не только зацеловать, к слову.

У Дениса уже все тело судорогой тяги к этой женщине сводить начало. Мошонку заломило сладкой болью подкатившей потребности ее своей немедленно сделать. Член рванул, до боли врезаясь во все эти треклятые слои одежды! Застучало в голове примитивным и бешеным!

— Тала, ты точно в себя пришла? Или совсем от берега оторвалась, любовь моя?! — у него голос низким стал, прям с рычащими отголосками. Прижал ее к себе вплотную, распластав по закаменевшему телу так, чтоб она уже в полной боевой готовности пах ощутила.

— Я только во вкус вошла! — яростно вдруг отозвалась жена, похоже, намеку не вняв. — И, между прочим, запрещенное слово не говорила, — будто думала, что этим ему охоту собьет, добавила, попрекая.

— Да для меня каждое слово из твоих губ — спусковой крючок, чудо, — Шуст хохотнул, видя, что не верит.

Что ж, перейдем к наглядным примерам. Не отпуская ее от себя, спиной подтолкнул назад, туда, где стол стоял. В голове барабанила адовым напряжением эта пылающая кровь, в животе и паху огненные протуберанцы сворачивались, делая собственное тело неудобным и тесным, если Денис не в ней!

— Денис! Я тут ругаюсь с тобой! — возмутилась его девочка золотая, кажется, осознав, наконец, что дело приняло новый незапланированный и безвыходный оборот.

— А я тебе не мешаю, на здоровье. Но у меня и свои желания есть, — ухмыльнулся грубовато, реально дурея от нахлынувшего жара и потребности.

Прошелся по ее щеке языком, прихватил губы коротким поцелуем-укусом, кожу на подбородке в себя втянул до засоса! Трясти начало от нужды…

И прям отдалось в груди, когда ее пробило ответно! Уловил. Глаза заволокло, ударило в лицо румянцем, когда Денис ее буквально заставил на свой стол усесться, наплевав на стопки документов и какие-то папки. Впился голодным поцелуем в ключицу, на ходу с нее свою же кофту стягивая.

Но Тала, видимо, сейчас была не в том настроении, чтоб легко и просто признаться в своем желании.

— Денис!!! — со всем своим, новообретенным апломбом и характером, возмутилось его чудо огненное.

— Что такое, драконица моя? — хмыкнул с иронией, до обнаженной груди добираясь, прям с урчанием в рот горошину соска втянул.

И, ага, типа сделал вид, что не почувствовал, как ее руки ему в волосы забрались, крепче прижав к этой самой груди. Уже ж знает, что ее со старта до пика довести может, все точки и предел давления изучил. Выгнулась, не задумываясь, сбилось дыхание, пульс на шее ему в ладонь барабанит!

— Сними меня со стола! Мне запрещено к твоим рабочим столам приближаться, я все помню! — задыхаясь, попыталась новый аргумент привести, а сама уже ногами его бедра обхватывает, приподнявшись, когда Денис ее штаны вниз потянул.

— Со мной тебе все можно, чудо мое, я контролирую, — ухмыльнулся, облизнув второй сосок, ладонью под белье скользнул, растирая выступившую влагу по нежным складкам самого сладкого ее уголка.

Надавил пальцами, заставляя в первой легкой судороге удовольствия вздрогнуть.

— Денис! — может, возмущалась и дальше, но прозвучало, как самый настоящий стон, между прочим.

И он, воодушевленный такой отзывчивостью любимой жены, дальше пальцами напирал, уже во влагалище погружаясь, дразня сильнее, распаляя, пока у самого пах ломило до реальной боли от прилива крови и собственной к ней тяги.

— Что такое, золото мое? — проурчал, пируя у Талы на груди.

— Так нече-е-стно! — опять гневная интонация у девочки его золотой не вышла, голос уже сладко дрожал, гласные протяжные.

— Значит, когда тебе хочется — правильно и можно, а когда мне — нечестно? — «упрекнул» ее же словами, которые тоже вспомнить была должна. Ну и потом, кто тут недавно его у камина… соблазнял, а?

Голос крошится, блин, выдает его одержимость ею, но Шуст ничего и не прячет! Жаждет ей все показать и дать!

А Тала моргнула, очевидно, да, вспомнив, и даже улыбнулась, хоть и опять губы в стоне округлились, потому что он не прекращал пальцами на ее влагалище напирать, возбуждая, доводя до такого же каления, которое его сжигало, стоило на нее посмотреть, мля! Рассмеялась… тут же вновь застонав, бедрами на его руку подалась, ногами, пальцами самого Дениса к себе притягивает!

Бухает гулко в черепе, требуя уже иного, большего, членом в эту медовую влажность ворваться, себя по ней расплескать так, чтоб одним целым стать!

И, вот искренне, вообще нет охоты сопротивляться!