Сквозное. Навылет

Откровенно говоря, выглядела Тала хреново. И никакое «нормально» тут близко не валялось даже. Но он бы в жизни не сказал ей это, ни за что не расстроил бы, и так знал, по глазам видел, насколько паршиво любимой. А ведь хорохорится, держится, борется и с этим чертовым раком, и такой вот побочный эффект лечения пытается преодолеть.

— Я ни слова не сказал, чудо мое, — хмыкнул, давя внутри себя мучительную боль за нее, то самое желание рвануть внутрь, прижать Талу к себе, забрать на себя хоть часть.

— Я же твои мысли слышу, любимый мой, — едва вытягивая голос, если по-честному, попыталось это остроумное чудо съязвить.

Ну-ну. В эту игру они оба играть могут.

— Так и я же твои, золотая моя, и мысли, и все эти чувства через себя пропускаю… Думаешь, мне в кайф стоять в коридоре, когда тебя узлом сворачивает?! — рыкнул тихо, жадно пожирая ее глазами.

Отозвалось внутри, как глотком свежего воздуха, когда увидел смешинки в глазах, несмотря и на состояние. Хорошо, что заставил нормальный телефон взять, иначе точно двинулся бы головой.

— Как же ты выдержишь, если я рожать буду, любимый мой? — поинтересовалась вдруг Тала… вызвав ступор у Шуста.

Он… не мог осмыслить произнесенное женой. Натуральным образом совместить себя, свою жизнь, состояние Талы и… беременность, бл*?!

Чуть по-тупому не переспросил, что значит «рожать», явно подставил бы под серьезный удар ее веру в его умственные способности.

— Думаю, сейчас совсем не время поднимать подобную тему, чудо мое, — прочистив горло, заметил ровно, стараясь держать выражение лица нейтральным. — Нам тебя хотя бы сейчас вытащить и поправить потом здоровье, остальные вопросы неактуальны…

— Мне о чем-то хорошем думать надо, Деня, не порть настроение, — вздохнула вдруг Тала тяжело, впервые дав за этот звонок ему в полной мере увидеть, насколько ей плохо. — А что может быть приятней, чем такие мысли? Хоть и понимаю, что это не ближайшая перспектива.

По правде говоря, Денис, вообще, офигел от понимания, что она детей хочет. Ну, или хоть одного. От него… Шуст всегда имел кардинально противоположное отношение к данной теме.

Он детей не хотел… Но как о таком сказать сейчас чуду своему золотому, которое и так от радиации наизнанку выворачивает? Реально же надо поддержать.

Да и… кто сказал, что его разговоры повлияют на что-то? Обсудить — это не слово дать. Вероятно, что ей вообще врачи еще не позволят рожать. Да и за следующие пару лет отношение Талы к теме детей кардинально изменить можно. Чтоб Шустов и не справился? А ее сейчас расстроить — что себе грудь распанахать по-живому.

— Как-нибудь по ходу разберемся, чудо. Давай сейчас хоть с йодом решим и переживем, договорились? — вроде как легко и с иронией подмигнул, ничем не выдав, что, в принципе, не планирует никаких детей.

Ему и Талы для полного счастья достаточно. И ей, абсолютно точно, всю свою любовь и обожание стоит тратить на него, как вот сейчас.

Эпилог

Через три года

— Напомни мне, почему я на это согласился, чудо мое? — Денис буквально прожигал ее хмурым взглядом из-под бровей, наблюдая за каждым вздохом.

Тала прикусила губу, чтобы не рассмеяться вслух, протянула руку и переплела их пальцы, позволив себе лишь чуть улыбнуться. Муж тут же с жадностью стиснул ее ладонь так, словно уже с трудом контролировал свою силу, свою потребность Талу ощущать.

— Потому что это лучшее, что могло с нами случиться? — забросила пробный камушек, потянула вверх их переплетенные руки и потерлась щекой о пальцы Дениса.

Он тут же наклонился, прижавшись губами к ее скуле. Обхватил, окутал всем собой Талу, как укрывая от целого мира.

— Лучшее, что могло со мной случиться, — это то, что я сразу увидел тебя, входящей в мой клуб, — отрывисто и будто бы сердито проворчал Денис ей в волосы, щекоча дыханием. — Лучшее, что могло с нами случиться, — это когда Бондарчук закрыл твою историю болезни и сказал, что мы можем приезжать не чаще раза в полгода, и то, если уж очень нервничаем, для профобследований, — добавил он, будто накручивая себя… Хотя кто б поверил, что Шуст к такому склонен? Ну, Тала и не собиралась никого ставить в известность об этом. — Лучшее — это когда ты со смехом по дому носишься и играешь на пианино от души, — похоже, у мужа накопилось, Денис явно распалял себя, не собираясь идти ей навстречу и замять ситуацию. — А не вот это вот… — рыкнул в итоге, охватив ее всю, с ног до головы, лежащую на диване, очередным хмурым взглядом.

— Денис!!! — не выдержав, расхохоталась Тала, буквально захлебываясь весельем. — Я легла отдохнуть после того, как ты меня по лесу два часа вытаскал! Тут кто хочешь устанет. Ристи вон, и тот дрыхнет без задних ног! А ты меня еще и поесть заставил так, что продохнуть сил нет!

— Не надо мне рассказывать, девочка моя золотая! Я прекрасно знаю, что ты в состоянии осилить и такую прогулку, и адекватный обед. Тебе нужно нормально есть, в конце концов, это все твои врачи говорят, и много гулять! — буркнул Шуст, видимо, не воодушевленный ее весельем и не одобряющий «легкомысленного» отношения Талы к ситуации.