Слабо не влюбиться? (СИ)

— Ты тоже на меня пялилась, — парирует нахал. — Даже не скрывай.

— Я… Я не пялилась! — восклицаю я, однако выходит неубедительно.

— А что, бюстгалтеры нынче не в моде? — присаживаясь на край фонтана, интересуется Тёма.

Причем произносит это таким светским тоном, будто мы с ним погоду обсуждаем, а не лифчики!

— Ах! Как ты меня бесишь, Соколов!

Мне хочется снова вцепиться в него и попробовать утопить, но долбаная стыдливость не позволяет оторвать руки от груди. Поэтому я так и стою посреди фонтана, крепко обняв себя.

— Да ты не подумай, я не осуждаю. Грудь у тебя классная.

Парень говорить это совершенно серьезно, без какой-либо издевки, а я все равно умираю от желания провалиться сквозь землю. Возможно, если бы на его месте был кто-то другой, я бы отнеслась к случившемуся более философски, но с Тёмой… Черт, рядом с ним я неизменно превращаюсь в оголенный провод. Каждая его реплика, каждый взгляд сводят меня с ума. Заставляют искрить и потрескивать от напряжения.

— Поехали домой, а? — смирившись с поражением, прошу я. — Мне надо переодеться.

— Как скажешь, — соглашается друг.

Выбравшись из фонтана, мы, мокрые и посмеивающиеся, вновь бредем по аллее. Прохожие провожают нас удивленными и осуждающими взглядами, но нам, как обычно, нет до этого дела.

Глава 27

— Батюшки! Какие люди! — радуется мама, увидев Соколова на пороге нашей квартиры. — Давно ты к нам не захаживал, молодой человек!

— Здрасьте, теть Даш, — улыбается парень, разуваясь. — Дел полно было.

— А чего это вы мокрые? — родительница хмурится. — Дождя вроде не было…

— Мы в фонтане искупались, — беззаботно отвечаю я.

— Зачем? — она округляет глаза.

— Да жарко что-то стало, вот и решили освежиться.

Мама окидывает нас ошарашенным взглядом, но расспрос не продолжает. Должно быть, уже смирилась, что наш с Тёмой досуг выходит за рамки приличий.

Направляюсь в свою комнату в надежде облачиться в сухое, однако Соколов невозмутимо следует за мной.

— Тём, иди в зале подожди, — притормаживая, оборачиваюсь. — Мне переодеться нужно.

— Так переодевайся. Чего я там не видел?

— Много чего! — снова раздражаюсь. — Что за нахальство, Соколов? Если я ненароком продемонстрировала тебе свою грудь, это еще не значит, что мы можем щеголять друг перед другом голышом!

— Да, но…

— Я сказала, жди! — рявкаю я и захлопываю дверь прямо перед его носом.

Нет, ну что за замашки у этого парня? Понятно, что в его отношениях с Дианой давно нет запретов, но я-то, черт возьми, не Диана! Я — его друг! Почему он так легкомысленно относится к границам, которые мы просто обязана соблюдать для сохранения нашей дружбы?

Просовываю ноги в джинсовые шорты и перед тем, как натянуть футболку, предусмотрительно надеваю под нее лифчик. Кто знает, как сложится вечер? Внезапных оголений с меня на сегодня хватит.

Расчесав волосы и мазнув румянами по щекам, я выхожу в зал, где застаю Соколова за увлеченной беседой с моей мамой.

— Армия — это, конечно, хорошо, но не лучше ли сначала отучиться?

— Теть Даш, вы рассуждаете прям как моя мать, — усмехается Тёма. — Но я учиться не пойду. Она вам, наверное, уже говорила.

— Да, говорила, — родительница со вздохом заламывает пальцы. — Но как же так, Артём? Я понимаю, ты увлечен музыкой, и это прекрасно. Вот только вдруг на музыкальном поприще у тебя ничего не выйдет? Тогда неплохо бы было иметь запасной вариант.

— Знаете, теть Даш, если думать, что ничего не выйдет, то так оно и будет. Удачи сопутствует смелым, слыхали такое выражение?

Мама снова испускает горестный вздох, и я решаю вмешаться в этот ни к чему не ведущий диалог. Все равно обе стороны останутся при своем.

— Тём, я готова! Мы можем идти.

Соколов вскидывает на меня взгляд и улыбается:

— Теперь пойдем ко мне. Мне бы тоже не мешало переодеться.

Попрощавшись с мамой, мы выходим на улицу и устремляемся в сторону Тёмкиного дома. Друг живет в соседнем дворе, поэтому до него рукой подать.

— Восемнадцать тебе исполнится в июле, а значит, ты попадаешь в осенний призыв, — вслух рассуждаю я. — Когда он начнется?

— В октябре вроде, — неуверенно отзывается он. — Я еще толком не изучал этот вопрос.

— Не было желания откосить от армии?

— Так я ж здоров как бык.

— Ну а за деньги?

— Те деньги, которые можно было бы направить на отмазку от армии, я потратил на байк, — смеется парень. — А если серьезно, я и не думал увиливать от службы. Во-первых, у меня батя против такой движухи. Говорит, что настоящий мужик должен понюхать пороха. Это, конечно, стереотип, но определенный смысл в этом все же есть. Ну, а во-вторых, мне кажется, армия — это первый шаг к самостоятельности. Я ведь почти восемнадцать лет с предками прожил, мне мать до сих пор носки стирает. Так что пора слезать с родительской шеи и учиться жить самому.

— Да, наверное, ты прав. А Диана поддерживает твое решение?

— Я, если честно, особо не интересовался ее мнением, — пожимает плечами. — Просто сказал, что пойду служить, и все.

— А она что?

— Ну понятно, что, — усмехается. — Слезы, сопли, трагедия вселенского масштаба.

— И тебя это ничуть не трогает?