Слабость Виктории Бергман

– Меня всегда привлекал Амстердам, но, если честно, понятия не имею. Возможно, это немного отдает клише, но мне хочется уехать к чему-то, а не от чего-то, если ты понимаешь, что я имею в виду. – Что все, о чем мечтаешь, на поверку оказывается клише? – задиристо уточнила Жанетт, и София рассмеялась.

– Мне знакомо это чувство, и если сказать откровенно, а ведь говорить надо именно так, то…

Жанетт выдержала паузу и начала заново:

– Ну, мы с тобой пока еще не очень хорошо друг друга знаем. – Она внимательно посмотрела Софии в глаза и пригубила вина. – Ты умеешь хранить тайну?

Она незамедлительно пожалела о том, что, выразившись таким образом, придала разговору драматизм. Будто они подростки, совместными усилиями познающие мир, будто слова являются единственной гарантией, которая требуется для того, чтобы чувствовать себя защищенным.

С таким же успехом она могла спросить: хочешь быть моей лучшей подругой? То же наивное желание пытаться контролировать хаотическую действительность словами, вместо того чтобы предоставить реальным обстоятельствам решать, что следует говорить, а что нет.

Слова прежде действия.

Слова вместо защищенности.

– Это зависит от того, не идет ли речь о чем-то преступном. Впрочем, тебе же известно, что я обязана соблюдать профессиональную тайну. – София улыбнулась.

Жанетт испытала благодарность за то, как София обошлась с ее пубертальным вопросом.

София смотрела на нее так, будто хотела увидеть. Слушала так, будто хотела понять.

– Будь ты христианским демократом, ты, вероятно, сочла бы это преступным.

София расхохоталась, запрокинув голову. Шея у нее была длинной и жилистой, будто бы хрупкой и сильной одновременно.

Жанетт тоже захихикала, придвинулась чуть ближе и подтянула на диван колени. Она чувствовала себя как дома и задумалась: неужели все именно так просто, как ей казалось, и друзей с годами стало меньше только из-за того, что она всегда ставила на первое место работу?

Здесь же явно нечто иное.

Нечто само собой разумеющееся.

– Я замужем за Оке уже двадцать лет, и все начинает казаться знакомым. – Она повернулась так, чтобы снова сидеть лицом к лицу с Софией. – Иногда мне чертовски надоедает заранее знать, что он скажет и как отреагирует.

– Некоторые назвали бы это надежностью, – произнесла София, профессионально придавая своим словам оттенок сомнения. – В принципе оно так. Но самое печальное, что ему это как раз очень нравится. “Какое единодушие, Жанетт”, – говорит он, когда нам случается одновременно сказать то же самое. И я отвечаю: “Думаю, да. Единодушие”. Эти постоянные попытки найти объяснение тому, что мы живем вместе. Он видит сходство там, где его на самом деле нет, и возводит его в нечто, имеющее значение. Так, по крайней мере, было раньше, сейчас я даже не знаю. Иногда я задаюсь вопросом, не наскучило ли ему это тоже.

София молчала, и Жанетт видела, что она погружена в серьезные размышления.

– Конечно, иметь кого-то в непосредственной близости надежно, но в то же время… Это как жить с собственным братом. Ох, я не знаю, что такое близость… Ведь это же не может быть чисто географический вопрос. Черт, я чувствую себя такой занудой.

Жанетт в отчаянии всплеснула руками, хоть и понимала, что София не станет ее осуждать.

– Все в порядке. – София осторожно улыбнулась, и Жанетт улыбнулась в ответ. – Я с удовольствием послушаю, только если тебе хочется, чтобы я выслушала тебя как друг.

– Разумеется. У меня бы не хватило денег нанять такого специалиста, как ты. Я же нищий полицейский. Ты, наверное, берешь по тысяче в час?

– Да, и это еще без НДС.

Они засмеялись, и София наполнила пустые бокалы.

– Ну, я, конечно, люблю Оке, но не уверена, что хочу с ним жить. Или нет, я знаю, что не хочу. Меня удерживает только Юхан, сын. Ему тринадцать. Он уже достаточно взрослый, чтобы понимать, что происходит.

– А Оке знает, что у тебя такой настрой?

– Думаю, подозревает, что я больше не на все сто верю в наши отношения.

– Но вы никогда об этом не говорили?

– Нет, прямо, пожалуй, нет. Это скорее висит в воздухе. Я занимаюсь своими делами, он своими. Или своими… – Жанетт провела пальцем по краю бокала. – Вообще-то я толком не знаю, чем он занимается. У него нет времени на стирку, нет времени на уборку, а теперь, похоже, больше нет времени даже на Юхана. – Постоянно присутствует, но постоянно отсутствует? – саркастически произнесла София.

– Кроме того, я думаю, что у него связь с хозяйкой галереи, – услышала Жанетт собственные слова.

Неужели рассказывать об этом оказалось так легко, потому что София психолог?