Сладких снов

Когда я положила трубку, Тейт с Джонасом закончили с баскетболом и подошли ко мне. Тейт взял у меня розовый ретро стакан с «Кулэйдом» и сделал большой глоток.

Опустив руку, он, прищурившись, глянул на стакан и подошел ко мне.

— Господи, Крутышка, это как проглотить полный рот сахара, — сказал он так, будто это плохо.

— Знаю. — ответила я. — Разве не вкусняшка?

— Вкусняшка, — пробормотал Джонас полным веселья голосом. — Смешная.

— Хочешь? — спросила я Джонаса.

— Он знает, где взять, — ответил Тейт за сына и посмотрел на мальчика. — Приятель, заодно захвати мне воды.

Джонас кивнул и побежал в дом, зажав под мышкой баскетбольный мяч.

Я поняла, почему Тейт отправил Джонаса с поручением, когда он поставил стакан на стол рядом со мной и наклонился ко мне, положив руки на подлокотники моего стула. Он был потный, волосы на шее и около ушей намокли и завивались, ко лбу прилипли влажные пряди, а футболка облепила тело.

Еще один вид вкусняшки.

— Ты как? — мягко спросил Тейт.

Я вдохнула и на выдохе сказала:

— Я продолжаю думать об этом. Она рассказала мне все, но я по-прежнему думаю, что у нас мало что есть.

— У нас есть больше, чем раньше, — ответил Тейт.

— Правда. Но этого недостаточно, — сказала я. — Он был в лыжной маске.

— Не повезло, — пробормотал Тейт. — Он подготовился.

— Она была слишком испугана, чтобы заметить цвет его глаз, и он почти не говорил, — напомнила я Тейту то, что он знал и так, поскольку слушал вместе с федералами.

— Главное, что она заговорила. Они приведут кого-нибудь поработать с ней, получить больше. Но теперь мы знаем, что он хорошо сложен, силен, не хлюпик, и мы знаем, что он белый. Мы также знаем, что это не случайность. Он видел ее раньше.

— Откуда мы это знаем? — спросила я. К сожалению, Тейт отодвинулся, но притянул другой стул поближе к моему и сел.

— Он подготовился, — повторил Тейт. Он наклонился, обхватил мои ноги под коленями, а потом закинул свои ноги на перила и устроил мои сверху.

— Лыжная маска, — догадалась я.

— Да, сейчас июль, — сказал Тейт. — И он был в перчатках. Не оставил отпечатков на ее велосипеде, не оставил ничего.

— Но это он, тот, кто убил Тоню, — констатировала я.

— Тот же тип ножа, так что хорошее предположение.

— Не понимаю.

— До этого с ней был Шамблс, — сказал мне Тейт. — Тамбо говорил с ним. Она ездила загорать в одиночестве, но не на то место. На том месте Шамблс всегда был с ней.

— Значит на этот раз, одна...

— Он видел их вместе, на этот раз она была одна, и он напал.

— То есть запланировано, но не совсем.

— Не совсем запланировано, но запланировано, да.

Я посмотрела на деревья.

— Лори, он живет там, — пробормотал Тейт, и мой взгляд метнулся к нему.

— Что? — выдохнула я.

— Готов поставить свою жизнь, что он там живет, — повторил Тейт. — Он знает то место. Он знает тот лес. Ставлю свою жизнь, что он там живет. Он там охотится. Это его место. Его.

От его слов и тона у меня заледенела кровь.

— Тамбо собирается проверить? — спросила я.

— Уже проверяет всех.

— Но это же глупо, так близко к дому, к...

— Чертовски глупо, — перебил меня Тейт.

— Тогда почему?

Тейт покачал головой, глядя на хвойные деревья перед домом, его мысли явно были где-то далеко.

— Это бред, — прошептал он. — Никак не могу понять. Ничего не сходится, но все сходится. Восемь идентичных убийств и теперь это, тот же почерк, но все не так.

Мы услышали, как отъехала стеклянная дверь, и в то же время Джонас сказал:

— Нет, Задира, ты остаешься внутри.

Я быстро наклонилась вперед и прошептала Тейту:

— Она сказала, что он сказал: «Прости».

Тейт обнял меня за плечи и притянул ближе к себе, так что мне в бок впился подлокотник стула, но мне было все равно, потому что остальная часть меня прижалась к Тейту.

— Да, — прошептал он в ответ.

— Это жутко, Тейт, — продолжала шептать я.

— Это все жутко, Лори. — Он тоже шептал.

Тут он прав.

Джонас подошел к нам и передал Тейту бутылку воды. Потом подтащил стул поближе к отцу и сел со своим стаканом (не розовым, а одним из старых стаканов Тейта) «Кулэйда» и горстью печенек, которые и стал поедать.

— Джонас, тебе нравится виноградный «Кулэйд»? — спросила я.

— Вишневый лучше, — пробормотал он с полным ртом, потом повернулся ко мне и улыбнулся, к губам прилипли крошки от шоколадного печенья. — Но этот сойдет.

— Я могу сделать вишневый, — сказала я и пробормотала себе под нос: — Или я куплю другой кувшин. У них есть еще зеленые.

— Пап, Лори тащит в дом девчачье барахло, — нажаловался на меня Джонас, а ведь я сидела прямо там же.

Тейт улыбнулся, глядя на деревья, и пробормотал:

— Ага.

Тейт явно не возражал против того, что я тащу в дом «девчачье барахло». Я посмотрела на Джонаса с выражением «получи-ка», и он закатил глаза, а потом спросил:

— Мы будем есть гамбургеры или как?

— Как только Лори их приготовит, — ответил Тейт.

— Я думала, ты их жаришь, — сказала я Тейту, и он посмотрел на меня.

— Да, я их жарю, но не делаю.

— Значит, мне досталась противная и липкая работа? — потребовала ответа я.

— Да, — улыбнулся Тейт.

Не успела я возразить, как заговорил Джонас.