Сладкое лето

— Как насчет того, чтобы один очень плохой парень связал тебя и оттрахал так, как ему хочется?

Вопросы, вопросы…

Он сделал шаг, переступая порог, подхватил меня, одной рукой стащил футболку и трусы, заткнул ими мой рот, прежде чем я вообще успела сообразить, что происходит, а потом связал галстуком руки за спиной и перекинул через плечо.

Я попыталась брыкаться, но получила увесистый шлепок по попе:

— В твоих интересах, милая фея, не задерживать меня по пути к машине. Мало ли кто у вас ночью любит собачек выгуливать. А камеры в телефоне сейчас у всех.

Вот мудак! Я попыталась выплюнуть кляп, но он был забит на редкость удачно: избавиться невозможно, но и не мешает. Удачно — или профессионально?

Если я когда-то мечтала о настоящем мужчине, который дубиной по голове и в пещеру — то вот я его получила! Мне не нравится!

…Или нравится?..

Теплая ночь окутала меня запахом цветущих лип, тревожащим даже дома, а на ночной улице он и вовсе сорвал крышу. Когда мир вокруг пахнет так сладко и ярко, как не может быть в нашей реальности, когда ночной ветер требовательным шепотом зовет на приключения, сопротивляться тому, кто несет тебя к приключениям собственными руками — как-то грех.

Красная «бэха» стояла как раз под деревьями. Макс открыл дверь и сгрузил меня на заднее сиденье. Перед тем как захлопнуть ее, он нежно провел ладонью по моей щеке:

— Если бы твой рот не был занят, я бы не удержался, но пока потерплю.

Я подтянула колени к груди: оу, мысль о том, что он мог сейчас трахнуть меня связанную, промчалась сладкой дрожью по всему телу. Но он сел за руль и рванул по ночным улицам. Тут, на заднем, я ничего толком не видела, только мелькали яркие фонари и ложились на голую кожу отсветы разноцветных витрин, да остро и ярко пахло имбирем и кофе. Гляди-ка, не врал, сироп он тут и вправду когда-то пролил.

Вел он мягко, мне грех было жаловаться. Но Сонечке я завтра позвоню и велю вставить мужу звездюлей за такую рекомендацию! Нормально поручился, меня тут среди ночи похищают голую из собственного дома!

Машина остановилась где-то среди деревьев, несколько раз тяжело перевалившись через взрыхленную землю. Мотор заглох, и я услышала только шум листьев и робкие посвисты птиц в преддверие рассвета, когда на горизонте еще темно, но уже есть предчувствие солнца.

Так же бесцеремонно Макс вытащил меня наружу — вокруг не было ничего, кроме леса… и землистого обрыва, с которого открывался ошеломляющий вид на Москву. Я узнала место — Воробьевы горы.

Легким движением он запрыгнул на еще теплый капот машины и так же без усилий подхватил меня и усадил на себя сверху, прижав спиной. Вынул кляп изо рта и мурлыкнул на ухо:

— Будем встречать рассвет… Тебе понравится.

Меньше всего меня в этот момент заботило какое-то там встающее на горизонте солнце.

— Какой, к черту, рассвет, Макс? У нас что — выпускной? — изумилась я. — Если ты не заметил, я тут немножко голая!

— Где ты встречала рассвет в свой выпускной? — Руки его легко и нежно пробежались по моему телу, развели мои колени — и он ловко зафиксировал их в таком положении своими ногами. — Я, например, встречал здесь.

— Целовался с первой красавицей класса? — Я попыталась свести ноги обратно, но он провел подушечками пальцев по внутренней стороне бедра почти не касаясь кожи, и эта мягкая ласка заставила меня напрячься всем телом.

— Нет, с первой красавицей целовался… и не только целовался мой друг Влад.

В его голосе было что-то… Эх, Макс, мне показалось, или ты был влюблен в нее?

Я бы расспросила его подробнее, но в этот момент пальцы добрались до совершенно непристойно открытой в этой позе вульвы, и я застонала от первых мягких касаний, откинув голову ему на плечо.

— Какая ты уже мокрая… — голос у него моментально изменился. — Я в тебе не ошибся.

— Может быть, ты меня развяжешь? — предложила я.

— Если я тебя развяжу, ты все испортишь, и я не смогу поиграть с тобой, как следует, — мурлыкнул он мне на ухо. — А если не замолчишь, вставлю обратно твои трусики.

Я поразмыслила над его угрозой и — замолчала… Его пальцы в награду погладили меня между ног, не касаясь клитора, только обходя его по сторонам.

— Открой глаза, пропустишь рассвет, — прошуршал шепот мне прямо в ухо. — А я пока буду тебя гладить. Сначала мягко, чтобы дать привыкнуть ко мне. Чувствуешь, как твое тело отзывается? Подергиваются мышцы, учащается дыхание?

Мне не хотелось открывать глаза — хотелось прислушиваться к своим ощущениям. Как он касается складочек, осторожно их разводя, как надавливает на клитор через капюшон, сначала легко, а потом чуть сильнее.

— И тогда я начинаю действовать чуть пожестче. — Он сдувает пряди волос с моего лица и прикасается губами к мочке уха, в то время как его пальцы делают «пожестче». — И сдвигаюсь немного в сторону…

Я все-таки распахиваю глаза и вижу, как на бледнеющем небе над панорамой города начинают разгораться розовые полосы.