Сласти-мордасти. Потрясающие истории любви и восхитительные рецепты сладкой выпечки

Театр притягивал его с невероятной силой. Изображая убитого купца, он был согласен неподвижно и безмолвно лежать на сцене – но ведь это была сцена! Когда отец, смягчившись, подарил ему «национальный» музыкальный инструмент – скрипку, Аркаша предпочитал не играть на ней, а съезжать на скрипичном футляре с горки. Катание с горки едва не стоило мальчику жизни – он простудился, заболел ангиной, которая дала серьезнейшее осложнение на сердце. Почти на год ревматизм и ревмокардит приковали тринадцатилетнего Аркадия к постели, он едва не умер. Но все-таки ему удалось победить болезнь, хотя пришлось заново учиться ходить.

С тех пор Аркадий Райкин не отличался крепким здоровьем, сердце все время подводило. В самых критических случаях на помощь вызывали Джуну – Райкин доверял этой целительнице. Он был очень тонким, впечатлительным человеком, все принимавшим слишком близко к своему слабому сердцу. Из-за переживаний, в результате которых случился сильнейший сердечный приступ, в его густой темно-каштановой шевелюре в двадцать шесть лет появилась седая прядь. А полностью он поседел, когда в 70-х годах о нем распространялись самые оскорбительные слухи – что он якобы спрятал все свои драгоценности в гробу умершей матери и переправил их в Израиль, где уже обосновались его дети, что он поддерживает сионистскую организацию и сам собирается эмигрировать. Причем разговоры об этом велись не просто на кухнях, а даже на политсобраниях. Каково было узнавать об этом Аркадию Исааковичу, у которого даже в мыслях не было покидать родину. Когда Театр миниатюр приезжал на гастроли без Райкина, все понимающе кивали головами – «ну да, он уже в Израиле». А великий артист в это время лежал в больнице с инфарктом…

И со своей женой, красавицей Руфью Марковной Йоффе, с которой прожил всю свою жизнь и за которой в годы войны ухаживал Леонид Ильич Брежнев – тогда молодой, чернобровый, энергичный, – Райкин познакомился благодаря театру. «Еще мальчиком, занимаясь в самодеятельности, я был приглашен выступать в соседней 41-й школе, – рассказывал Аркадий Исаакович. – Не помню, что я играл, но ясно помню, что обратил внимание на девочку в красном берете, в котором было проделано отверстие и сквозь него пропущена прядь черных волос. Это было оригинально и осталось в памяти. Через несколько месяцев я встретил ее на улице, узнал, и вдруг увидел ее живые, выразительные, умные глаза. Она была очень хороша собой, мимо такой девушки не пройдешь… Тем не менее я прошел мимо, не остановился, стесняясь заговорить с незнакомой особой на улице».

Через несколько лет после этой, так запомнившейся ему, встречи Аркадий Райкин стал студентом Ленинградского техникума сценических искусств. Однажды, уже учась на последнем курсе, он зашел пообедать в студенческую столовую и встал в очередь к раздаче. И что же – случайно обернувшись, Аркадий увидел, что за ним стояла она, та самая девочка в красном берете из школьного детства. Он потерял дар речи, зато первой заговорила она. «Вы здесь учитесь? Как это прекрасно!» «Да, учусь, – стесняясь, ответил он и вдруг, неожиданно осмелев, спросил: – Что вы делаете сегодня вечером?» Оказалось, что прекрасная Руфь свободна. И тогда Аркадий пригласил ее в кино. Они вошли в зал кинотеатра, заняли свои места, погас свет, и вдруг Райкин предложил Руфи выйти за него замуж. Она обещала подумать, но на следующий же день согласилась. Наверное, почувствовала сердцем, что все это неспроста.

Родители Аркадия и Руфи приняли взаимную влюбленность молодых людей в штыки. Что это за профессия для мужа – артист! Несерьезно! Отец Руфи был известным в Ленинграде врачом и приходился родственником академику Йоффе. Когда летом семья Руфи снимала дачу в Луге и Аркадий на каких-то перекладных с трудом туда добрался, чтобы познакомиться с родителями, его даже не пустили в дом.

Влюбленные стали встречаться тайно и в 1935 году расписались, поставив родителей перед фактом. С одним чемоданчиком Райкин пришел в семью жены, где с ним обращались как с ребенком, унижая его мужское достоинство, – а ведь его тогда уже хорошо знали и ценили в артистических кругах. Через три года родилась дочь Катя. Ссоры Аркадия с тещей не прекращались, и однажды Райкин подхватил ребенка и ушел к своим родителям в чем был. За ним последовала жена. К счастью, молодым вскоре дали комнату в коммунальной квартире, в которой они прожили долгие годы. Руфь тогда совсем не умела готовить, так как дома все за нее делала мама. Исключение составлял лишь тортик «Бедный еврей», который девушка делала изумительно. Это было чудесное время – торт на завтрак, обед и ужин. Но Райкин не роптал. И лишь когда Руфь поняла, что он уже видеть не может эти сласти-мордасти, она научилась вкусно готовить еще много-много блюд. С той поры Руфь делала «Бедного еврея» исключительно на день рождения супруга или в знак примирения после ссор, которые, надо признаться, были в семье Райкиных большой редкостью.