Слава богу, не убили

Короче, как всегда в такой ситуации, принялся я набирать Москву — где знакомых и возможностей перекантоваться и трудоустроиться было не в пример больше. Игнат ответил «Да конечно!» в своей гипертрофированной манере, словно обиженный самим фактом вопроса. Это, впрочем, ничего еще не значило — так что когда ближе к делу он перестал брать трубку, а потом его телефон оказался отключен, я не удивился. Последний раз услышав про «абонента вне зоны» уже на пути в столицу (электричка отгрохотала по мосту, над белой равниной под белым небом тускло золотились отреставрированные старо-голутвинские маковки), я позвонил Марго. Та отозвалась мгновенно и весело сообщила, что она в Таиланде, непосредственно на пляже. Мне оставалось только сплюнуть всухую. Перепробовал еще с полдесятка номеров — с нулевым результатом.

В итоге, выйдя на площадь трех вокзалов, я решительно не представлял, что делать. Механически двинулся к центру по широкому безлюдному проспекту Сахарова, очень быстро задубел и стал осматриваться на предмет кабака, где можно было бы согреться и собраться с мыслями. Ни единой вывески не мелькало среди окружающего монументального уродства. Наконец показался некий грузинский трактир — правда, надпись осеняла помещение не слишком обитаемого вида. В дверях, впрочем, топтался некто чернявый. «Открыто?» — осведомился я у него спертым от холода голосом. Южанин посмотрел сквозь меня и после паузы задумчиво сообщил в пространство, причем не с грузинским, а среднеазиатским каким-то акцентом: «Н-нэт…» — «А когда откроется?» Тут взгляд его все-таки сфокусировался на мне, а в тоне появилось отчетливое злорадство: «Нэ-из-вэсна!..»

В конце концов доковыляв до метро «Чистые пруды», я пристроился на втором этаже двухэтажной стекляшки в доживавшем последние месяцы, если не недели, «Русском бистро». Вскрыл, потянув за хвостик на крышке, стограммовый шкалик поганенького «Русского застолья», зачерпнул пластиковой ложкой из пластиковой плошки разогретый гороховый супчик. В просторном грязноватом гулком зале я был один-одинешенек. Внизу на голой лестнице угрожающе скучал жирный мент, за окном мерзли снежные груды в налете городской копоти, по радио Шевчук орал о том, что едет он на родину: «Пусть кричат: „Уродина!“ А она нам нравится, спящая красавица!..»

Я снова достал телефон, потыкал в кнопки и мысленно забуксовал. До сих пор не знаю, что за глюк и отчего поразил тогда ветхую мою трубу, но, зайдя в «Контакты», я не обнаружил там ни одного номера. Папка была девственно чиста. Однако ощущение у меня в тот момент было такое, словно это меня самого стерли из мира.

Кирилл очнулся, некоторым усилием воли оторвал от морды пальцы, щупающие через щеку флюс. Торопливо допил стакан. Юрис рассказывал Жене про Латвию — про то, как он работал в Риге спортивным фотографом и почему бросил (хотя, как было известно Кириллу, считался там одним из лучших в этой области и трепетно относился к собственным профессиональным амбициям):

— …Такой рижский стадион «Сконто». Снимаю игру двух наших команд. Ну, представляешь, насколько это круто: латвийский футбол?.. Стадион вообще на семь тысяч мест, но реально на трибунах человек от силы триста — и те потихоньку разбегаются, потому что дождь. Зато вип-ложа — битком. Ведь там, вы что — московский барин, сам Леша Райзман, прикупивший один из играющих сейчас клубов! Он, конечно, в душе тоже Абрамович, но бабок хватило только на латвийский клуб. Зато уж тут вокруг него толчется весь местный бомонд: напрашивается к нему в ложу, подобострастно хихикает, жует, тянется чокнуться коньячком… Я, значит, фоткаю этот никому на фиг не нужный матч, мокну, лихорадочно вожу по сторонам объективом, над обоими воротами висит по моей камере — знаешь, дистанционно управляемой, все как у взрослых. И вдруг я понимаю, что происходящее на поле снимаю я один. Зато вип-ложа просто набита коллегами: все вьются, трутся и беспрерывно жмут на спуск. Для светских наших изданий стараются. И вот тут до меня дошло, что я либо не тем делом занимаюсь, либо не в том месте…

Кирилл, глядя на стакан с очередным Хоминым коктейлем, прикинул, что движется Юрка раза в два медленней, чем он, и пресек собственное желание взять еще сто. Стоило остановиться.

— И сейчас что делаешь? — спросила Женя Хому. — На стоки пашешь? Там действительно нормальные деньги?

— Если покупают фотки твои…

— А от чего это зависит?

— От тематики, — невесело хмыкнул Юрка.

— И что у тебя за тематика?

— Спорт, фоторепортажи, выездные в основном. Вообще в разъездах работаю: и по анималистике там, и по пейзажной фотографии… такой, не без художественных понтов…

— Причем здорово работает, — подтвердил Кирилл.