Славянская спарта

Оказалось, что я выбралъ очень удобное мсто для наблюденія, потому что внутри церкви, въ давк и жар, я не могъ бы такъ хорошо разсмотрть всхъ входившихъ и выходившихъ; хотя меня не разъ вызывались провести въ церковь познакомившіеся съ нами вліятельные черногорцы, но я настойчиво отказывался отъ этихъ приглашеній, и нисколько не раскаялся въ этомъ. Жена моя попала-было въ большую тсноту, но митрополитъ Митрофанъ, служившій обдню и уже намъ знакомый, замтилъ ее и выслалъ изъ алтаря священника, который помстилъ ее на сравнительно просторное мсто на соле. Обдня продолжалась довольно долго, часа полтора или два; въ конц ея, по греческому обычаю, не соблюдаемому у насъ въ Россіи, митрополитъ раздавалъ всмъ молящимся кусочки артоса; подавая освященный хлбъ князю, княгин и взрослымъ дочкамъ ихъ, онъ у всхъ у нихъ цловалъ руки, не подавая имъ цловать своей руки, что совсмъ не похоже на существующій у насъ для этихъ случаевъ обычай.

Я дождался обратнаго выхода князя и его семьи, чтобы еще подробне вглядться въ нихъ и ихъ свиту, и, захвативъ жену, не безъ труда отыскалъ въ толп нашего посланника. Оказалось, что вышло маленькое недоразумніе. Г. Аргиропуло испросилъ у князя аудіенцію на сегодняшній день не только для меня, но и для моей жены, между тмъ какъ она на это вовсе не разсчитывала, и, не имя съ собою въ дорог платья, требуемаго этикетомъ княжескаго двора для представленія княгин, тмъ боле въ такой торжественный національный праздникъ, даже лишена была возможности явиться въ княжескій дворецъ безъ явнаго нарушенія приличій. Хотя изъ этого выходила нкоторая неловкость и для меня, и для г. Аргиропуло, но поправить дло было нельзя, и мы отправились съ нимъ вдвоемъ, конечно, пшкомъ, какъ ходятъ вс въ Цетинь, какъ шелъ, возвращаясь во дворецъ, самъ князь съ своею семьею и митрополитъ съ духовенствомъ. Митрополитъ, впрочемъ, шелъ церковною процессіею, съ крестами и хоругвями, въ придворную церковь, недавно построенную между монастыремъ и дворцомъ, не доходя до него нсколько десятковъ саженъ. Въ монастыр было отправлено общее богослуженіе по случаю національнаго и церковнаго праздника; въ придворной же церкви нужно было отслужить семейный молебенъ по случаю именинъ маленькаго князька. Поэтому въ эту церковь, тоже очень небольшую, вошла только княжеская семья да нкоторые изъ высшихъ сановниковъ княжества, особенно близкихъ ко двору. Посланникъ нашъ, пользовавшійся большимъ расположеніемъ и довріемъ князя и постоянно бывавшій въ его семейств какъ частный знакомый, тоже счелъ себя обязаннымъ присутствовать на этой семейной молитв и ввелъ съ собою въ княжескую церковь и меня. Митрополитъ служилъ очень чинно, хоръ плъ весьма изрядно, и моему русскому сердцу было отрадно слышать здсь, на далекихъ берегахъ Адріатики, съ дтства знакомые звуки православныхъ молитвъ на томъ же язык, на которомъ поютъ ихъ у насъ въ сельскихъ церквахъ щигровскаго и тимскаго узда. Князь все время стоялъ у аналоя, молча слдя за службою по лежавшей на немъ книг. Молебенъ кончился скоро, и когда вс подошли поздравлять именинника-ребенка и его родителей, я удалился изъ церкви. Во дворецъ мы отправились съ посланникомъ тотчасъ же, какъ пошелъ туда и князь съ своимъ семействомъ. Огромныя входныя сни около лстницы, ведущей на второй этажъ, служатъ общею пріемною дворца. Здсь обыкновенно толпятся просители и придворные. При вход нашемъ тутъ стоялъ молодой наслдникъ престола, князь Данила, и съ нимъ нкоторые изъ черногорскихъ министровъ. Посланникъ представилъ меня и тмъ, и другимъ. Князь Датилъ любезно разспрашивалъ меня о моемъ путешествіи и о томъ, какое впечатлніе произвелъ на меня ихъ народный праздникъ. Познакомили меня также съ Божидаромъ Петровичемъ Нгошемъ, двоюроднымъ братомъ князя Николая, предсдателемъ сената; этотъ знаменитый, ни разу не побжденный побдитель турокъ во многихъ битвахъ, по виду совсмъ не похожъ на богатыря; онъ небольшого роста, сухой, порывистый въ движеніяхъ; несокрушимый духъ и быстрая ршимость свтятся въ его черныхъ оживленныхъ глазахъ. Изъ другихъ бывшихъ здсь лицъ свиты, которымъ представлялъ меня г. Аргиропуло, я запомнилъ только министра иностранныхъ длъ Вуковича, министра финансовъ Матановича, да огромнаго швейцарца-воспитателя наслдника, котораго я встртилъ еще ране въ гостинниц, въ обществ французскаго посланника и котораго громоздкая красивая фигура въ черногорскомъ костюм гораздо боле напоминала подлиннаго черногорскаго юнака, чмъ педагога европейца.

И князь Даніилъ, и министры князя по-русски не говорятъ, но свободно объясняются по-французски, потому что большинство изъ нихъ училось въ Париж, по распоряженію предшественника князя Николая — Даніила, большого сторонника Франціи и всего французскаго.