Славянский оберег. Семантика и структура.

Данный мотив реализуется и в приговорах. Для оберега своего поля от мышей и птиц следовало обойти вокруг поля с ложкой, принадлежавшей умершему человеку, и сказать: «Jak ten człowiek tą łyzką {73} nіe moz̀e jeść ani pić, tak by za Boża pomocą nie mogli ani wróble, ani myszy zboża onego jeść ani pić» [Как этот человек этой ложкой не может есть или пить, так бы с Божьей помощью не могли ни воробьи, ни мыши зерна этого есть или пить] (укр. [Rulikowski 1879, s. 114]). В Сочельник хозяин, окуривая коров ладаном, произносил: «Нэ ма́ла бысь мо́ци [ведьма], як жа́ба хвоста нэ мае, як до огня́ нэ можься ўзяти, так би ти нэ могла від моей корови молоко відобра́ти» (Новоселица межг. зак., КА).

VI. Нанесение удара

Обереги с подобной семантикой предполагают нанесение опасности предупредительного удара, причинение ей ущерба, вреда. Тексты, реализующие эту модель, направлены на то, чтобы теми или иными способами покалечить, «вывести из строя» объект опасности, «ударить» по тем местам и органам, где сосредоточена вредоносная сила — чаще всего по глазам, пасти, зубам, ногам, а также различными способами связать носителя опасности, сделать неподвижным, не способным наносить вред.

Рассмотрим предметы, наделенные подобной семантикой. Прежде всего, сюда относится целый ряд колющих и режущих предметов, колючих и едких растений, различными способами (с помощью втыкания, вывешивания, закапывания и под.) помещаемых рядом с охраняемым объектом. Присутствие в охраняемом пространстве вертела, вил, иглы, ножа, топора, серпа, косы, гребня, грабель, бритвы, кусков битого стекла, а также зубов и когтей хищных животных (которые втыкали в одежду, затыкали в землю, в порог, крышу, двери и окна дома или хлева, обносили вокруг охраняемого пространства, носили с собой) служит для обезвреживания носителя потенциального зла, если он попытается проникнуть в это пространство или напасть на человека или скот. Необходимо заметить, что семантика этих и подобных им предметов позволяет использовать их не только для нанесения вреда опасности, но и для ее уничтожения, поэтому большинство из них с достаточным основанием могут быть включены и в следующую семантическую модель —

Уничтожение.

В ряде случаев в качестве острого предмета могла выступать и борона,

благодаря наличию острых зубьев, хотя ее семантика гораздо сложнее и не сводится лишь к способности наносить символический вред опасности. Борону вешали на ворота, клали вверх зубьями у ворот, прислоняли ее к дверям хлева, ставили в хлеву в Юрьев день, на Ивана Купалу, Пасху и в другие «опасные» календарные даты, чтобы {74} охранить свое хозяйство от ведьм (полес., ПА; словац. [Horváthová 1986, s. 195]), ее помещали в хлев и для того, чтобы ласка не мучила и не гоняла по ночам скот (полес.); борону зубьями вверх кладут на человека, которого ночью душит мора (пол., р-н Сандомежа); чтобы уберечь село от ведьм, его обходили в купальскую ночь с бороной на голове (гродн. [СД 1, с. 235]). Для этой же цели втыкали в столбы ворот зубья от бороны. Посеяв коноплю, переворачивали соху и борону вверх зубьями, чтобы растения не повредил дурной глаз (бел. витеб., Зап. сев.-зап. отдела РГО 1910, с. 209).

Бритва как оберег, призванный обезвредить опасность, используется в основном в магической практике южных славян. В последнюю ночь Масленицы хозяйка затыкала бритву в двери, чтобы преградить доступ ведьме (Ибар [ГЕМБ 1936/9]).

Веретено также могло использоваться в качестве оберега, способного уколоть опасность. У сербов веретено носила с собой роженица, чтобы отогнать демонов, появляющихся при родах; в Болгарии его клали в колыбель новорожденному ребенку как средство против сглаза и нечистой силы. Для предохранения дома от грозы болгарки выносили во двор веретено вместе с пасхальным яйцом и другими оберегами [СД 1, с. 341]. В Галиции, чтобы кроты не портили поля, в Сочельник веретено затыкали в засеянное поле (Мшанец старосамб. львов. [Зубрицький 1909, с. 53]). У словаков веретено втыкали в двери хлева на Юрьев день, чтобы предохранить скот от босорок [Horváthová 1986, s. 195]).