Славянский оберег. Семантика и структура.

В южных областях России, чтобы предохранить поле от града, освященные {155} в Вербное воскресенье ветки рубили на кусочки и разбрасывали по всему полю [Колчин 1899, с. 18], для этой же цели белорусы оставляли на поле вербу, освященную в Юрьев день [Иванов 1910, с. 209]. У словаков ветки вербы затыкали над дверью как оберег от стриг [Horváthová 1986, s. 224]. «Пальмы», освященные в Вербное воскресенье, помещали в окнах для отвращения градовых туч (пол. [Рейса 1987, s. 63]), из них делали крестики, которые затем втыкали в поля для охраны их от града, кусочки пальмы клали в первую борозду во рремя начала пахоты, а также в бочки и в подвалы для защиты от мышей (пол. [Janicka-Krzywda 1988, s. 33]). Освященные ветки вкупе со святой водой оберегали дом от грозы (Копачи черноб. киев., ПА). В католических традициях такую же роль играли ветки, освященные в праздник Божьего Тела (чеш. [Nahodil, Robek 1959, s. 77]), поляки приписывали освященным в этот праздник веткам способность хранить дом от воров [Siarkowski 1879, s. 24]; венками, освященными на праздник Божьего Тела, окуривали коров (пол. мазовец. [Dworakowski 1964, s. 120]); в польских Карпатах травы, освященные на Рождество Богородицы [św. Matka Boska Zielna, 15.09], охраняли дом от пожара и от грозы [Janicka-Krzywda 1978, s. 54], а «громничная» свеча, семь раз освященная на Сретение (Matka Boska Gromniczna, 2.02), охраняла дом от грозы и диких зверей, а коров — от ведьм [там же, s. 32-33]. Среди других освященных деревьев в качестве оберега использовалась елка, стоявшая в церкви на Крещение: «На Водо́хрышча свя́тять во́ду, выно́сять э́ту ёлку, што вона́ в цэркви стои́ть, то ужэ́ тую ёлку то прытыка́ють от гро́ма. Гово́рать, што нэха́й жывэ́ вона в дому́, то вро́дэ грома не будет» (Бельск кобр, брест., ПА). На Ива́на Купа́лу в хлеву затыкают освященные травы: «На Ивана Купала, шоб змея́ (имеется в виду ведьма. — Е.Л

.) не ходы́ла. Да змея́ да и зъеда́ла молоко. Дак зе́лье посве́тят да и ў варо́та стро́кають, и она тагда́ не при́де» (Копачи черноб. киев., ПА). В Полесье было принято засевать поле зернами, взятыми из освященного на Успение дожиночного венка или букета, — чтобы буря и град не портили поле (Дружиловичи иванов. брест., ПА).

Иногда был важен сам факт присутствия в охраняемом пространстве чего-либо освященного, не важно, чего именно. Собираясь в дорогу, в карман клали любой освященный предмет (Парохонск пинск., брест.). Чтобы не сглазили корову, ей в отверстие, сделанное в роге, затыкали что-нибудь освященное (укр. [КС 1894/3, с. 553]), а иногда для усиления охранительного эффекта корове, которая скоро должна впервые отелиться, в рог затыкали «усяких святощив» — немного артоса, просфоры, освященного маку и под., после чего окропляли ее святой водой (новорос. [Ястребов 1894, с. 16]). {156}

Освященные предметы-обереги обладали способностью убивать или нейтрализовывать нечистую силу. На Карпатах считали, что поясом от мужских штанов, сплетенным в период от Рождества до Нового года и девять раз освященным, можно поймать ведьму [Потушняк 1940, № 8-9], по другим верованиям, ее можно поймать поясом, который семь лет носили на себе, освящая его каждую Пасху (укр. [Драгоманов 1876, с. 73]), а девять или двенадцать раз освященной пшеницей можно убить упыря или ранить девять раз освященным ножом [там же]. Освященным вязовым лыком можно связать злых духов, особенно водяного (пол., чеш. [Kulda 1874, s. 246]), девять раз освященный мел — защита от вампира (зап. Галиция [МААЕ 1905/7, s. 10]).

На вербальном уровне мотив освящения пространства встречается в заговорах. Ср., например, фрагмент заговора на охрану пасеки от злого глаза: «Освящаю цябе, охрещаю цябе морськой водой, святою Лукою, святым Марком Цимохвеевичам и святым Яном Хрясцителям и святым Христовым воскрясэнием от злых воч, от поганых уроц» (бел. [Романов 5, с. 50]).