Славянский оберег. Семантика и структура.

Такую же роль играло и пение специальных песен во время весенних коллективных обходов полей. Сам факт пения ритуальных песен в охраняемом пространстве (независимо от их содержания) имеет апотропеическую функцию и защищает поля от града, нечистой силы и пр. Сюжет таких песен может и не содержать апотропеической семантики, однако в них обычно присутствует высказывание с иллокутивным значением утверждения, играющее роль закрепки, «гарантирующей» действенную силу данной песни. В различных славянских традициях подобные обходы с песнями приурочивались к разным календарным датам. В Болгарии молодежь накануне дня Сорока мучеников (9.03 ст. ст.) собиралась на холме и громко пела предназначенные для этого случая песни: считалось, что там, где будет слышен голос, град не повредит посевов (Михайловградско [Кузманова 1981, с. 137]). Часто цель этих действий прямо декларировалась: в районе Лодзи в день св. Иоанна молодежь {160} обходила поля, распевая песни, в которых, в частности, говорилось: «Gdzie się głosy rozlegajum, / Tam ci grady nie bijajum» [Где голоса простираются, там грады не бьют] (пол. [Lechowa 1967, s. 11]).

7. Приглашать сакральных защитников

. Примером может служить внесение в новый дом икон и хлеба, а также их обязательное присутствие в каждом доме, чтобы обеспечить отсутствие злых сил. На вербальном уровне приглашают в качестве защитников ангелов, Бога, Богородицу, души предков и умерших, а также призывают на помощь сакральные предметы, которые, находясь рядом с человеком или в его пространстве, делают его свободным от всевозможного зла. Чаще всего данный мотив встречается в заговорах и народных молитвах, читаемых перед сном или при отправлении в дорогу. Чтобы при купании человека не утопил водяной, говорят: «Hastrmane, tatrmane, ven z vody, Panenka Maria do vody» [Хастрман, татрман (название водяного. — Е.Л.), вон из воды, Дева Мария в воду] (юж. Моравия [Moravské 1918, s. 710]). В молитвах, читаемых перед сном, прослеживается тот же мотив: «Idzcie zli, wyganiojcie z śtyrech kątów, piątych dzwi! Bo tu będzie nocowala Najświętrzo Panienka z dwunastoma aniołami…» [Идите, злые, выходите из четырех углов, пятых дверей. Поскольку тут будет ночевать Пресвятая Дева с двенадцатью апостолами] (пол. [Kotula 1976, s. 112]) или: «Ustępuicie wszystcy żili, bo tu przyjdzie Panieneczka, będzie z nami nocowala…» (пол. ропчиц. [там же, s. 109]). Чтобы отогнать змей от дома, в день св. Иеремии обходили вокруг дома со словами: «Јеремија у поље, а све змије у море» (серб. [Вукова 1934, с. 28]). Во время опахивания селения против эпидемии его участницы произносят: «У нас на селе Увлас святой со святою свечой. На чужой стороне скот и везут и несут, а нас Господь помилует» (рус. [Городцов, Броневский 1897, с. 188]). Эта же семантика используется при отгоне града у болгар. Градовую тучу встречают шумом ружейных выстрелов и, обращаясь к предводителю градовых туч Герману, говорят: «Върни се, облаче, върни се, Германе! Голям празник е у нас и няма място за тебе!» [Вернись, облако, вернись, Герман! У нас большой праздник, и нет тебе места] [Арнаудов 1971/1, с. 672].