След лисицы

— Ничего не бойтесь и не перед кем головы не склоняйте. Вы тут — княгиня, выше вас только сам Матвей Всеславович. А остальное… научитесь. Ходите ровно, первая с мужчинами не заговаривайте, если будут вопросы странные задавать — отвечайте какую-нибудь глупость. И, главное, князю не перечьте, он этого не любит. Громко не смейтесь, в разговор не встревайте, рано вам. Если большухи будут обижать — сразу князю говорите или нам, сами с ними не спорьте даже, сожрут.

— Кто такие большухи?

— Вдовы почтенные, которые дела мужей своих покойных ведут. Умные они и часто громкие очень. На завтрак их не зовут, на обеде только свои. А вот на ужине могут и дела решаться, и жалобы выслушиваться. Ну да от вас никто пока каверз не ждёт. Вас ведь даже у лисицы ещё не ставили.

Снова кругом пошла голова, большухи, лисицы, жалобы… Надо будет во всем этом разбираться, да некогда. Девицы ее уже под руки подхватывают и тянут вниз по лестнице. Вталкивают в какую-то дверь и исчезают.

Замерла на пороге, оглядываясь. Большой каменный зал со сводчатым расписным потолком. Почти шатёр, только огромный. Посередине — длинный стол, во главе которого сидит уже Матвей Вольский. Посвежевший, с подстриженной бородой и завязанными сзади волосами.

На столе — золотые блюда, кубки, кувшины. Ложки серебряные.

— Как спала, княгинюшка? — рокочет он. — Вижу, глазки сияют, щечки румяны. Садись завтракать, а то вчера с дороги утомилась, все на свете проспала!

И ни слова про ночной визит. Наверное, это и к лучшему. Хотя кохтэ совсем не стыдятся и не скрываются от этой части жизни.

На столе все выглядело очень красиво и желанно. Впрочем, дали бы Листян сейчас недоваренный кусок мяса без соли, она и тому была бы рада. Но тут в миске была коричневая каша с маслом, хлеб — ещё теплый, пышный, мягкий, так не похожий на степные лепешки. И молоко в кувшине было на вкус совсем другое.

— А это что? — она с подозрением глядела на что-то круглое и желтое.

— Сыр.

— О! У нас совсем не такой.

— Конечно. У кохтэ соленый, я знаю. Это все потому, что хранить вам негде. У нас погреб в тереме и ледник там. Увидишь, тебе покажут. Вкусно?

— Очень!

Вольский не мог не улыбнуться, глядя на восторженное лицо девочки. Она казалась ему совсем ребёнком сейчас, впервые пробовавшим «взрослую» еду. С наслаждением отламывала куски хлеба, жевала сыр, умяла всю кашу. Несмотря на то, что она — ханская дочь, кохтэ богато не жили никогда. Не привыкла девочка к такой роскоши.

Собственные дочери князя были даже старше Листян и уже родили ему внуков.

Уж точно он не собирался на старость лет жениться, зачем? Три сына, две дочери — наследников было в достатке. Для физических… наслаждений у князя было достаточно девок в тереме. Впрочем, его гораздо больше интересовали власть и деньги, чем женщины. Сестру хана он взял скорее как заложницу, пленницу. Пока она в Лисгороде — на союз с кохтэ можно рассчитывать. Дикие эти кочевники не нападут на свою родню.

Старый лис прекрасно разбирался в людях. Заглянув в глаза Баяра, он по-настоящему испугался. Такой не свернёт, не сдастся. И придёт, и выжжет огнём деревни и поля. Кроме того, противник умён и необычайно удачлив, а ещё гибок. Последнее, пожалуй, самое страшное. Когда мужчина умеет признавать ошибки и прислушиваться к знакам судьбы, когда не боится нового, неведомого — сильнее его не будет на земле.

Одна только жена его воительница чего стоила! Да, Матвей и про неё разузнал, разумеется. И решил не лезть на рожон. Худой мир лучше доброй ссоры. И если для этого нужно жениться — невелика и жертва. Особенно, если сразу объяснить женщине, что ее место в светлице. В конце концов, молодая и красивая жена ещё никому не повредила.

Листян была прехорошенькой. На неё приятно было смотреть. Однако кротким нравом степнячка не отличалась, он это понял ещё в дороге. А вчера на площади убедился окончательно.

— Поела? — хмуро спросил девочку. — Пойдём, расскажу тебе порядки в моем доме. Значит, так. Первый этаж — общий. Трапезная, кухня, комнаты челяди. Второй этаж — хозяйский и делится на две части: мужскую и женскую. На мужской тебе делать нечего, там мои покои, кабинет, библиотека, залы приемные для важных гостей. Твоё место — в горнице и светлице. Сама решишь, чем там заниматься, главное, под ногами не путайся. Если что-то нужно — пришлёшь ко мне девок.

— А девки — они кто такие? — тут же спросила Листян.

— Сироты. Они не просто прислуга, даже не думай. Можно считать — воспитанницы мои. Их отцы из тех моих дружинников, кто погиб в битве. Я о них забочусь, кормлю, пою, захотят замуж — дам приданое. А они по хозяйству помогают и тебе будут служить. Но коли ты их обижать будешь — накажу.

— И много тут таких… сирот?

— Девок две. Было больше, эти младшие. Рано им ещё замуж. И парней с дюжину.

Листян кивнула. Все это звучало довольно разумно. Польза всем — девушки при тереме живут в сытости и тепле, а у князя имеются верные домочадцы, которые ему служат не из страха, а из благодарности.

— Снизу, в подклете, погреб и казна. В погреб ходи. Казна заперта, туда ход только мне да моему поверенному.