След лисицы

Покопалась в сундуке и вытащила кошель из тонкой кожи на завязках, искусно расшитый бисером. Там тоже была изображена лисица. Фигурка нужная туда прекрасно поместилась.

— Сколько стоит?

— Подарок. Нурхан-гуаю я счастлива услужить.

Хотел было возразить, настоять на оплате, но заглянув ей в глаза, промолчал.

— Спасибо, Лисяна Матвеевна.

Лисяне показалось в этот миг, что он ее ударил. Поставил на место. Напомнил, что она — мужнина жена и нечего строить глазки даже старым знакомцам. Стало очень обидно. И о чем она подумала, глупая? Помолчав, уже без улыбки спросила:

— Книги, может, показать тебе, Наран? Всякие есть. На морейском, на угурском, на дарханайском, на полянском даже.

— Сама что читала? Что посоветуешь?

Снова насмешничает? Или проверяет? Думает, Лисяна совсем дура безграмотная? Да она, между прочим, бывшая княгиня! Вон, даже знак у нее возле сердца княжеский!

— На угурском интересен сказ про императора и семихвостую лисицу. С картинками рисованными.

— Читал я.

— На дарханайском… хм… ой, ладно. Ты, наверное, тоже читал.

— Искусство супружеских объятий? Да, читал, — не стал говорить, что и воплощал в жизнь многое из этого трактата, но заинтересовался другим вопросом. — А что, покупают?

— Нет, — усмехнулась Лисяна. — Приходят, на картинки глазеют и на место кладут.

— На морейском я читаю плохо. Есть что-то… сказочное?

— Да. Хождение купца Фрола Медника за синее море. Самая натуральная сказка. Про шлонов, облезян и прочих диковинных зверей.

— Интересно очень. Покажи.

Наран с удовольствием пролистал книгу в богатом кожаном переплете с красивыми ровными буквицами и яркими искусными рисунками и решил — берет.

— Медник этот выдумщик каких мало, — поведала ему Лисяна, заворачивая сокровище в чистую холстину. — Уж таких чудовищ описал!

— Каких же?

— Дескать, шлонов видел с дом! Да с ушами огромными, клыками страшенными и носом-рукою.

— Так и есть, не врал купец. Я видел шлонов, они огромные. Дарханийцы шлону на спину ставят сидения и так ездят.

Глаза у Лисяны расширились изумленно.

— Болтун ты, Наран! — вырвалось у нее. — Скажешь тоже, сидения! С такими-то клыками шлона разве поймаешь!

— Да они добрые и очень умные. Правду говорю, Лис, я на шлоне ездил сам. Страшно и весело. А едят они листья всякие и овощи, а вовсе и не мясо убиенных врагов.

— Так ты был в Дарханае? А в Поляндии был?

— И в Дарханае, и в Поляндии. Я ведь посол, забыла? Везде езжу.

— А я вот даже моря не видела, — сникла вдруг Лисяна. — Когда Матвей в силе был, все обещал свозить, а теперь уж не свозит, да и вообще…

Наран только кивнул, вспоминая, что Баяр и Дженна передавали подарки для Лисяны, ее мужа и ее сына, а он так и не отдал их.

— Послушай, а сын твой, Ингвар, где?

Степнячка вдруг покраснела, потом побелела и уставилась на мужчину едва ли не с ужасом.

— Баяр дары ему передал. И тебе тоже. И боярину Вольскому, вот только ему уж, наверное, не пригодятся, да?

— Сын… приедет на днях, я думаю. Учится он. Далеко отсюда.

— Слышь, Матвеевна, — раздался вдруг звонкий голос от дверей. — Как раз про сына. Ты шкурки Варваре-кузнечихе послала?

— Нет пока. Но приготовила. И жемчугов еще. От сердца отрываю. Что забыла тут, Ерофеевна? Утром же видались!

— Я тебе булок принесла, а то опять как мышь в норе сидишь тут, не обедала поди. А это у нас кто?

— Это… Наран-гуай. Посол кохтский. Добрый друг моего брата и мой старый знакомец.

— Эко! Тот самый, да? Ты ему сказала, я надеюсь?

Лисяна закатила глаза и беззвучно выругалась. Порой она просто ненавидела свою болтливую подругу.

25. Солнце

Лисяне вдруг захотелось провалиться сквозь землю. Прямо сейчас. Матрена была болтлива, порой даже чересчур, но подобной подлости степнячка от нее не ожидала.

Наран, разумеется, напрягся, внимательно разглядывая длинноязыкую бабу своими невозможными звериными глазами.

— И о чем Листян должна мне рассказать? — конечно, спросил он.

Ерофеевна, хитро прищурившись, почмокала губами и покосилась на пылающее лицо подруги.

— А! Она книгу нарисовала. Сама. Азбуку для детей. Так вот, ее Солнце очень уж похож на некоего рыжевласого кохтэ.

В первый миг степнячка пошатнулась от облегчения, во второй — разозлилась еще пуще. Да как она посмела такое Нарану сказать! И не знал никто! Лисяна когда-то сама учила читать сына, а для того про каждую буквицу придумывала сказку, а Ерофеевна раз услышала ее урок и прилипла как банный лист: запиши да запиши. Она записала. Рисовальщика наняла.

И да, Огнем была светловолосая дева, одетая как мальчик, Дождем — молодой степной хан, а друг его, высокий и рыжеволосый, был Солнцем. Потому что имя Наран и обозначало “солнце”.

— А посмотреть можно? — удивленно вскинул брови степняк. — Интересно очень.

— У Ингвара та книга, — неохотно ответила Лисяна, отводя глаза. — Он с собой забрал, когда… В общем, не важно. Нарану не интересно, Матрена.

— Очень интересно! — вдруг запротестовал посол. — Я обещал Баяру все-все про его племянника узнать. Расскажи мне.

— Расскажи ему, Ерофеевна, — устало опустилась на сундук Лисяна. Силы у нее разом иссякли. Что за день! Вот уж воистину: принесла нелегкая.