След в след

В 1861 году, после отмены крепостного права Александром II, народниками была создана организация «Земля и воля». В России все тогда ждали, что народ вот-вот восстанет, ждали крестьянской революции, и «Земля и воля» должна была ее возглавить, привести к победе.

Но народ не поднялся ни в шестьдесят первом году, ни в шестьдесят втором, а в шестьдесят третьем восстала не Россия, а Польша, и Россия с Александром II подавила ее. Почему так получилось, неизвестно и сейчас, и, может быть, здесь, в их отделении, они наконец получат ответ, как и кто начинает народный бунт и почему он не начался тогда, в шестьдесят третьем году.

Десятого мая (как и несколько предыдущих дней, Сергей почти не выходил из палаты) кончались три месяца, все ждали новой вспышки, и он боялся ее пропустить. Чтобы разобраться в отделенческих делах, еще в конце апреля Сергей стал вести дневник, в него он старательно заносил самые малые изменения в поведении больных. Вдобавок, чтобы составить общую картину, он каждый вечер перечитывал свои записи, но и от того и от другого толку было немного: разочарованный, он видел, что с больными не происходит ровным счетом ничего. Напряжение не растет и ничего не меняется. К десятому мая он уже уверился, что бунтов больше не будет, они кончились или сами собой, или, наконец, подавлены врачами и санитарами. Весь тот день он почти безотлучно провел в палате, но в семь часов вечера ему сказали, что его ждет Вера, и Сергею пришлось оставить свой пост. Он не хотел ее видеть, вообще не хотел выходить на улицу, но больные вели себя, как обычно, даже спокойнее обычного, надеяться было не на что, и он все-таки пошел.

Как всегда, Вера ждала его в углу дворика, у забора, разделяющего территорию их отделения и городской парк. На забор и парк выходила глухая, без единого окна, торцовая стена здания, место это было самым безопасным, называлось оно «карман» и считалось вотчиной больничных алкашей. В заборе была проделана большая дыра, сюда приносили и тут пили водку, через эту же дыру летом ходили в парк за пивом. Сергей уже несколько раз говорил Вере, что она может ждать его где угодно, только не здесь, что здесь они всем мешают, но Вера не слушалась, и виноват в этом был он сам.

Как-то в середине апреля Вера пришла к нему позже, чем всегда, они заговорились и не заметили, что уже темно и во дворике они одни, прогулка давно кончилась, больных загнали в помещение и отделение заперто. Сергей долго стучался в дверь, но санитары, наверное, были в столовой, и ему никто не открыл. Вера сидела на скамейке перед входом, он сел рядом – через час должна была прийти ночная смена и впустить его. Ждать было скучно, и, когда совсем стемнело, они ушли обратно в «карман». Здесь Вера стала целовать его, она была маленькая, намного ниже, чем он, Сергей поставил ее на кирпичное основание забора, и сначала они спали стоя. Потом она захотела снова, вечер был очень теплый, ногами они сгребли прошлогодние листья, Вера постелила свою нижнюю юбку, легла, и они спали еще дважды.

Вера скучала без Сергея, с тех пор, как он лег в больницу, она то и дело ругалась с матерью, требовала, чтобы ни Ирина, ни Александра без ее разрешения к нему не ходили. Однажды, когда Александра не послушалась, Вера поехала к ней домой, устроила скандал, кричала, что она, Александра, старая дева, старуха, а все равно только и думает, как бы отбить у нее Сергея. После той склоки они больше месяца не разговаривали, и только в конце апреля Ирина их помирила. В свое время Вера единственная была против того, чтобы Сергей ложился в больницу, и теперь она первая заметила, что он все быстрее от них отдаляется.

Она чувствовала, что этот его уход и сама болезнь как-то связаны с тем, что рядом с ней всегда мать и Александра, что они мешают, и твердо решила отделиться. Матери она говорила, что к прошлой жизни возврата нет, что она разменяет их комнату и, когда Сергей выйдет из больницы, станет жить с ним вдвоем, родит ребенка. Она и подругу просила помочь выписать Сергея, но та отказалась, сказала, что психиатрическая больница не курорт, хорошего в ней мало и, если больной все-таки хочет остаться, его надо слушаться.

Десятого мая Вера специально, как и тогда, в апреле, пришла в самом конце прогулки, надеялась, что они будут одни, что Сергей снова ее захочет, что он будет хотеть еще и еще, будет хотеть, чтобы она пришла и завтра, и послезавтра, так, в конце концов, она и вытащит его из больницы. Но, едва увидев Сергея, поняла, что ей не рады, поняла, что ничего у них не получится, и приготовилась плакать. Сергей даже не поцеловал ее, сказал, что у него температура, он проводит Веру до ворот и пойдет ляжет.