Следопыт

— Я, Акнур-джан, Набат. Но не одна. Примешь гостей?

Акнур увидела рядом с Набат Ходжакули с Махтумом и радости не было предела.

— Заходите, заходите! — взяла она за руки мальчика. Потом вышла вскипятить чай. Ходжакули поплелся за нею.

— Ну что, она тебе нравится? — спросила Набат у спутника.

— Эх, Набат-эдже, мало сказать нравится! Но при мне, пожалуйста, ничего ей такого не говорите. Просто потолкуем за чаем о том о сем.

— Ладно, Махтум-джан, я потом у нее спрошу.

Вернувшись с Ходжакули, хозяйка стала разливать чай. А малыш подошел к отцу.

— Папа, она моя мама? — спросил ребенок.

Акнур от смущения покраснела.

— Конечно же, мама, — опередила Махтума Набат.

— Она пришла с базая? — снова посмотрел на отца мальчик.

Но Махтум опять в сильном смущении не знал, что сказать сыну. А тот с любопытством ждал ответа.

— Да, — снова вмешалась Набат, — твоя мама пришла с базара.

За чаем гости мирно беседовали. Набат, как бы невзначай, поведала, что жена Махтума умерла. Акнур жалостливо покачала головой:

— Наверно, вам нелегко растить ребенка самому.

— Конечно, нелегко. А когда работаю ночью, одного оставляю. Но что поделаешь? У меня есть гельнедже. Только ребенок никак не привыкает к их дому.

Акнур застенчиво и тихо сказала:

— Если понадобится, приводите сына ко мнею Я охотно с ним побуду. А то ночью одной даже боязно бывает. С Ходжакули-джаном мне не будет страшно.

Ребенку разговоры взрослых были непонятны и скучны. Он начал засыпать. Акнур постелила малышу постель, сняла с него одежду и уложила.

— Мы, пожалуй, пойдем, — поднялся Махтум, — если Ходжакули-джан разоспится, домой не доберемся.

— Да что вы домой? — запротестовала хозяйка, — плов уже почти готов. А Ходжакули может сегодня и у меня остаться.

Гости с нею согласились и разошлись только за полночь.

Но Акнур еще долго не могла уснуть. Мысленно представляла смуглое, симпатичное лицо Махтума, его темные глаза, густые черные волосы.

Утром они с Ходжакули умылись, позавтракали. Показалось, что к калитке кто-то подошел и тихо толкнул ее. «Ай, если кому надо, постучится», — решила Акнур. Одела мальчика, сама оделась. На улице их поджидал Махтум. Они поздоровались.

— Я очень беспокоился, как вы там? — Немного постояли, поговорили, потом разошлись. Махтум — на работу, а Акнур с мальчиком в садик.

Однажды вечером Набат снова пришла к Акнур с малышом:

— Вот привела твоего сына, отца вызвали в района. Вы с Ходжакули, кажется, сдружились. Надо бы тебе и с отцом его найти общий язык.

Но Акнур от этих слов лишь молча краснела. Тогда пожилая женщина заговорила резче и прямее:

— И долго ты собираешься вот так одиноко жить в своем доме, как кукушка в темном лесу? Взялась бы за устройство личной жизни.

— Вах, Набат-эдже, я и сама недовольна своей жизнью, но что поделаешь, знать такова воля аллаха.

— Твоего Моллы нет в наших местах. Власти его ищут. Если поймают, сразу же упрячут. Не связывай ты свою дальнейшую судьбу с преступником. Приходи завтра ко мне. Я напишу от твоего имени заявление. Оформи развод и избавься от этого бандита. В нашем селе немало славных парней. Выбери кого-то из них и живи, как человеку подобает.

— Пока он жив, я не могу этого сделать.

Набат даже обозлилась:

— Где он жив, я тебя спрашиваю? Почти три года ожидаешь!

— Таков закон шариата. Я должна ждать семь лет.

— Не жалко бы ждать, если бы это был хороший муж. Но он же мерзавец, враг, — понимаешь?

— Не ругайте его, Набат-эдже, он все-таки мой муж, я с ним связана браком.

Сколько ни атаковала Набат, не помогло. Трудно было сразу вырвать Акнур из плена религиозных предрассудков.

ЧЕЙ ТРУП?

Хайдар сдержал свое слово. Продал крохотный кусочек земли с домиком и первым делом купил двух ослов. Стал готовиться к переезду. Он забирал с собой и семью Аннагуль. Женщины торопливо увязывали самую необходимую утварь, одежду, постель.

Хайдар-ага пошел рассчитаться с лавочником Исмаилом. Увидел, как из лавки вышли трое мужчин и направились к легковой машине.

Один из них, видимо, был европеец: более светлый и одет не по-здешнему. При виде другого у Хайдара-ага похолодело в груди — косе Молла!.. Третьего Хайдар не разглядел в лицо. Он был как и косе Молла худощав, высок. И одежда на нем такая же. «Может, это брат богатого Моллы, а может, сын брата…» — подумал Хайдар.

Косе Молла, видимо, тоже узнал Хайдара, острый взгляд его голубых глаз, казалось, пронизывал насквозь. Хайдар не выдержал этого взгляда и заторопился в лавку. Поздоровался с Исмаилом, собиравшим опустевшую посуду.

Исмаил, не отвечая на приветствие, следил через раскрытую дверь за удаляющейся черной машиной.

— Хайдар-ага, ты узнал Моллу?

— Узнал, Исмаил, но товарищей его не знаю.