Следовать новым курсом

— И до сих пор горит, — заметил Серёжа, указывая на мыс, за которым колыхалось тускло-оранжевое зарево. — Да, не ожидали господа альбионцы нашей диверсии.

— Эх, не сообразили мы! — посетовал мичман Панюшкин. — Можно было бы этот «Чемпион» и вовсе захватить. А что? Подошли бы в темноте на шлюпках, да и взяли бы на абордаж. Пока у них там вахта очнётся — фрегат уже…

Конец фразы заглушил залп. На этот раз в цель попала только одна бомба — но она развалила каменную кладку до цокольного этажа.

— Вот и славно, Сергей Ильич, — прокомментировал попадание старший офицер. — Ещё бы разочек так, и можно будет задробить стрельбу.

Он отнял от глаз большой медный бинокль, опустил на ограждение мостика.

— А вам, молодой человек, я вот что скажу, — он обернулся к Панюшкину. — Ежели случалось вам бывать в Одессе, то, может, слышали, как говорят тамошние жиды: «Хорошо всё делать, как моя жена потом». Откуда мы, скажите на милость, могли знать, что вахтенные на «Чемпионе» несут службу через пень-колоду?

— Но ведь порт на краю света… скука… неизбежное разложение… — пытался возражать мичман, но собеседник его не слушал.

— Сие, юноша, зависит от командира корабля и его офицеров. Когда к службе относятся спустя рукава — так и на Спитхедском рейде стволы ржавчиной зарастут. А если дело своё знает, добросовестен, служит честно, то и в такой дыре команда будет глядеть орлами. И потом — ну, предположим, захватили бы мы «Чемпион». А дальше? Ни пары быстро поднять, ни орудия привести в готовность абордажная партия не сможет — судно чужое, незнакомое, да ещё и неизвестно в каком состоянии механизмы. А англичане вскорости опомнятся, подгребут с берега на лодках — отбивать фрегат. Что ж прикажете — взрываться вместе с ними на воздух?

Мичман озадаченно молчал.

— И к тому же, — старший офицер назидательно поднял палец, — усвойте, мичман, наиглавнейший закон военной службы: выполнять следует то, что приказано, и так, как приказано. Инициативу же проявлять с опаской и осторожностью, потому как неизвестно, что из этого выйдет. Если мне память не изменяет, в секретном пакете адмиралтейства ни слова не сказано о диверсии против стоящих в гавани Кейптауна кораблей, зато там много чего говорится о том, что мы должны разорить ещё один маяк. Вот и давайте не умничать, а…

Новый залп не дал ему закончить поучительную сентенцию. Когда пыльное облако осело, на месте маяка Грин-Пойнт громоздилась груда обломков. Матросы, гроздьями облепившие ванты, заорали «ура!».

— Молодцы комендоры! — удовлетворённо произнёс капитан-лейтенант. Он стоял в стороне от офицеров и не принимал участия в беседе, молча наблюдая за результатами бомбардировки. — Пётр Леонидович, распорядитесь всему плутонгу дополнительно по чарке. А сейчас — поднимаем обороты до полных и идём к Кейп-Пойнт. Приказы, как вы, господа, верно подметили, надо исполнять.

Из дневника С. И. Казанкова

Маяк Кейп-Пойнт высится на южной оконечности Капского полуострова. Как я уже упоминал, он венчает собой уступ гигантского утёса высотой около восьмисот футов. Принято считать, что с этой точкой на географической карте связана морская легенда о «Летучем голландце» и его капитане, неукротимом Ван дер Декене. Он будто бы много раз пытался обогнуть мыс, всякий раз терпя неудачу. В ответ на призывы команды повернуть назад капитан изрыгнул богохульство, заявив, что не прекратит попыток, даже если ему придётся плыть до второго пришествия. И был услышан: с небес раздался страшный глас: «Да будет так! Плыви!»

Но — оставим легенды, какими бы романтическими они ни были, и вернёмся к действительности. Маяк действительно стоит на высоченной скале, обрывающейся в море. В небольшой бухточке у её подножия, примерно в версте от маяка, приткнулось крошечное поселение. Там же расположен военный пост, гарнизон которого составляют четверо солдат-отставников под командой сержанта.