Следствие не закончено

И не зря Федор Федорович, направляясь вечером в гости к Петру Ананьевичу Костричкину, всю дорогу мурлыкал себе под нос песенку, перефразировав ее под свое настроение:

Русло, как хорошо, что ты такое.Спасибо, русло…

И даже неприступная обычно Вера Костричкина сегодня разрешила своему ухажеру подержать в подрагивающих от пылкого томления руках ее руку.

…И каждый вечер сразу станетТак удивительно хорош!И ты поешь…

Но когда окрыленный надеждой Федор Федорович жарко шепнул девушке: «Ну когда же, когда?.. Верушка!» — в ответ он услышал насмешливые и обидные слова:

— Вот когда вы дорастете до руководителя областного масштаба…

— Хватит, Вера Петровна! Вы иногда забываете, что я не какой-нибудь Роман Васильчиков!

— Что это значит? — спросила Вера, хотя в таком вопросе не было никакой необходимости; отлично знала девушка основную причину неприязни Федора Федоровича к инженеру Васильчикову: ведь даже закадычные друзья могут возненавидеть друг друга, как годовалые петухи или закованные в латы кавалеры эпохи феодализма, если воспылают одинаково пылким чувством к одной и той же особе. А если вдобавок и особа будет держаться, так сказать, неопределенно, не оказывая ни одному из соперников особого предпочтения, то…

В общем, и в этот вечер Федор Федорович ушел от Костричкиных далеко не в радужном настроении.

И петь ему уже не хотелось.

А тут еще и дома его ожидал огорчительный разговор.

— Там, конечно, были? — спросила Фелицата Ивановна, осуждающе глядя в лицо сына.

— Все-таки не могу вас понять, мама…

— А я вас не понимаю, Федор Федорович!

Когда отношения матери с сыном обострялись (что в последнее время случалось нередко), они начинали разговаривать на «вы», со сгущенной вежливостью.

— Неужели вы не видите, что вас — человека уважаемого, занимающего солидный пост! — водят за нос, как гимназиста. И кто!

— Простите, Фелицата Ивановна, но, если мне не изменяет память, мы с вами условились не касаться…

— Я — мать! — воскликнула Фелицата Ивановна. — И уж кто-кто…

Из дальнейшего разговора выяснилось, что родительницу Федора Федоровича расстроило и озлобило такое происшествие: оказалось, что учительский совет и родительский комитет школы № 3 по улице Клары Цеткин снова — на этот раз под флагом подготовки к юбилейным дням — потребовали немедленной ликвидации свинарника в домовладении, примыкающем непосредственно к школьному саду. «Не просят уже, а требуют — каково?!»

А Фелицату Ивановну это разволновало потому, что и домовладение и свинки принадлежали ее родному брату, инспектору ветнадзора Аркадию Ивановичу Половинкину.

Ну, а так как в заседании школьного совета принимала весьма активное участие (все, все рассказали участливые соседки) преподавательница физкультуры Вера Петровна Костричкина, то…

— Вот она — черная неблагодарность! Эти столь милые вашему сердцу шкрабы забыли, что Аркадий в тысяча девятьсот тридцать втором году выезжал в Пастуховский район на коллективизацию, и только чудо спасло тогда твоего дядю от кулацкой мести!

Федор Федорович поморщился; уже много раз он слышал семейное предание, как его дядя выпрыгнул из окна школы и пробежал с завидной резвостью «в споднем» по первому морозцу четырнадцать километров от села Богородицыно да Крайгорода.

— Да и свиней братец Аркаша выращивает исключительно ради научного эксперимента; человек поставил перед собой благородную цель — путем повторного скрещивания знаменитой орловской Ливенки с нашей Чернавкой добиться коренного улучшения местной породы. Да, да, об этом даже «Крайгородская правда» писала в статье «Обеспечим мясной комбинат свиным поголовьем!».

— Позвольте, мама, — попытался урезонить Фелицату Ивановну сын. — А что мешает дяде Аркадию проводить эти полезные эксперименты на ферме Крайгородского племрассадника? Согласитесь, что содержать столь визгливое и пахучее животное в центре города, да еще под окнами школы… Нет, вы только представьте себе: съедутся к нам осенью представители…

— Та-ак… Значит, вас солидно обработали! — сказала Фелицата Ивановна и скорбно помотала головой. — Бедный братец Аркаша! Отдать столько сил и здоровья колхозному строительству, и вот… Да, кстати, а почему на совещание в область поехал не ты, как председатель комиссии, а Василий Васильевич?

— Мамочка, ты же знаешь, сколько у меня сейчас дел! Просто голова кругом идет.

— Я все знаю! — произнесла Фелицата Ивановна патетически. — А уж Трофимова вашего насквозь вижу! Да, да, в последнее время он тебя явно затирает!

— Глупости, мама, — сказал Федор Федорович, однако озаботился.

— Эх, Федя, святая простота! Сообрази сам, кому первому пришла в голову такая светлая мысль?.. Тебе, моя умница! И вся эта ремонтная канитель ляжет на твои плечи; шуточки — весь Крайгород захотел омолодиться на восьмой сотне лет!

— Да, да, да, — пробормотал Федор Федорович уже обеспокоенно.

— Дошло?.. Мне, например, до сих пор обидно, что под статьей «Древний памятник русской культуры» стоит подпись какого-то выжившего из ума учителишки!

— Мама!