Следствие не закончено

— Федор Федорович, милый, ну как вам объяснить?.. Вот вы человек еще совсем молодой, неглупый, имеющий хорошую специальность, а что толку?.. Не понимаете? Ах, боже мой, смешно, когда мужчина пишет во всех анкетах — инженер, работает над диссертацией о градостроительстве, а сам не спроектировал и не построил самостоятельно даже собачьей конуры! И вот сейчас — неужели вы серьезно считаете себя вдохновителем и организатором… Между прочим, вчера очень хорошо, по-моему, выступил за ужином мой старик Ананьич: огромное преимущество, говорит, наших государственных руководителей перед сенатом каким-нибудь или палатой лордов заключается в том, что это высокое право они не в наследство получили, как, скажем, титул, а завоевали авторитет в народе созидательным трудом и упорной учебой! Ну, а тот руководитель, у которого, кроме хороших задатков, за душой ничего нет, никогда у нас не будет пользоваться большим уважением… Да не обижайтесь вы! Это же не я говорю, а дедушка…

Конечно, если бы такие слова дедушки Потугину передал кто-нибудь другой, они показались бы Федору Федоровичу обидными. Но… разве мог он серьезно обидеться на Веру Костричкину?

Ведь кому не известно, что девушки часто нелогичны в своих словах.

Да и поступках тоже.

Так и тут, увидав на лице Федора Федоровича неподдельное огорчение, Вера приблизилась к нему близко-близко и сказала уже совсем иным тоном:

— Не сердись, Федя. Просто я не хочу, чтобы тот же Роман Васильчиков называл тебя… фикусом!

И, видимо не доверяя убедительности слов, девушка обвила руками шею Федора Федоровича и впервые поцеловала его в губы.

Потом они старательно, не торопясь шли через рощу к реке.

А уже к вечеру, не желая расставаться, направились на строительство бани, где, по словам Веры, «команда старичков решила установить рекорд по строительному спринту».

И действительно, Потугин просто глазам своим не поверил, когда увидел поднявшиеся за считанные дни больше чем на два метра кирпичные стены. Еще больше удивил Федора Федоровича размах работ и разросшийся состав бригады: тут были и рабочие стекольного завода, и железнодорожники, и домашние хозяйки, и несколько пареньков из мелковозрастной футбольной команды.

Еще что бросилось в глаза Потугину — это большой фанерный щит с призывной надписью:

«Дорогой товарищ!

Удели час своего досуга благоустройству нашего города!»

Дальновидность руководителей стройки сказалась и в том, что в тени вязов стояли два накрытых холстинными скатертями стола, клокотал ведерный самовар, и каждый товарищ, уделивший час своего досуга благому делу, мог после трудов праведных почаевничать на свежем воздухе, в обществе двух приветливых хозяек: жены зубного врача и подруги актера. Правда, Елизавету Федоровну привели сюда не столько забота о строителях, сколько опасение за моральную стойкость Кондрата Средневолжского. Но кому это интересно!

Не могли добровольные строители сетовать и на культобслуживание; по всему пустырю разносился зычный голос Средневолжского:

…Вы помните, как в праздник Люперкалий

Я трижды подносил ему коронуИ трижды он ее отверг!Ужель и это властолюбье?Но Брут сказал, что Цезарь был властолюбив…А Брут бесспорно честный человек…

Еще Потугина удивило, что первым, кто заметил его появление на стройке и поспешил к нему с приветствием, оказался Антон Антонович Повидло.

— Федору Федоровичу — почет и уважение!.. Наконец-то и вы к нам пожаловали.

— К вам? — удивленно переспросил Потугин. — А вы, товарищ Повидло, собственно, почему здесь обретаетесь?

— Причин достаточно! — На лице Антона Антоновича сразу возникла служебная озабоченность. — Начать с того, что с пятого июня я в отпуску, а без дела таким людям, как мы с вами, — скучно. Школа! Кроме того, здесь — на Заречной улице, дом одиннадцать — я родился, а в доме номер двадцать четыре окончил десятилетку. Здесь же, в райтопе, начал свою общественную деятельность. Так что, как старожил и патриот Стекольной слободы, я не мог пройти равнодушно мимо вот этого, — Повидло указал на плакат, затем, доверительно подавшись к Потугину, закончил: — А главное — пускать столь перспективное дело на самотек неразумно! Вы и сами не раз высказывали такую мысль: для того чтобы идущее снизу начинание принесло настоящую пользу, необходимо вовремя его возглавить и направить инициативу масс в соответствующее русло!

«Русло, как хорошо, что ты такое!» — некстати всплыли в памяти Федора Федоровича придуманные им же слова.

Хотя Повидло почти в точности повторил высказывание мудрой мамаши Федора Федоровича, да и сам он частенько спускал из своего служебного кабинета такого рода руководящие указания, здесь, на стройке, слова заведующего отделом коммунальных предприятий показались Потугину какими-то несерьезными.

А тут еще и Вера Костричкина, не сдержавшись, рассмеялась весело и откровенно.