Следствие ведут знатоки

Томин. Вот именно «где-нибудь». Адова работа. Но, в конце концов, реальная. А вот если он жив-здоров и с ним абсолютно ничего не приключилось, на чем я его засеку? Спит себе где-нибудь в стогу или пьет чай в Царево-Кокшайске у вдовы N…

Знаменский. Если жив-здоров, пускай пьет чай.

Томин. Тогда программа ясна. (Забирает листок с приметами.)

Знаменский. Понадоблюсь — я в библиотеке.

Томин. Все почитываешь книжки, которые брал «бомж»?

Знаменский. Не хочу отставать в общем развитии. И кое-что еще надо по медицине…

Сцена одиннадцатая

Криминалистическая лаборатория. Стол Кибрит завален довольно странными предметами: тут несколько топоров (от туристского до колуна) и искореженные доски. Кибрит изучает излом на обрезке доски. Входит Знаменский.

Кибрит

(улыбаясь). Ба, к нам высокий гость!

Знаменский. Можешь оторваться?

Кибрит. Даже с удовольствием. Сижу с утра, как пришитая, глаза заломило. (Встает, потягивается.)

Знаменский. Есть просьба. Довольно нахальная.

Он возбужден и нетерпелив. Кибрит выжидающе прищуривается.

Знаменский. Слушай. Я дам тебе человека. Вез имени. Вез биографии. Человека, у которого одна задача — скрыть свое подлинное лицо. Ты вооружишься всеми чудесами криминалистики — и ты мне скажешь, кто он такой!

Кибрит (с любопытством заглядывая ему в лицо). Пал Палыч, ты в уме?

Знаменский

(усмехаясь). Это вопрос дискуссионный.

Кибрит (удивленно, потом все более сердито). Значит, я получаю некий организм, произвожу какой-нибудь спектральный анализ и говорю: «Всичко ясно, это Женя Жучкин с Малой Бронной».

Знаменский. Примерно.

Кибрит. Вообще в вас с Томиным всегда наблюдались иждивенческие тенденции: чтобы эксперт все объяснил, предсказал и разжевал. Но чтобы до такой степени!..

Знаменский (умоляюще). Зиночка, золотко, кажется, никогда в жизни мне не была так нужна твоя помощь!

Кибрит (смягченная его тоном). Все тот бродяга?

Знаменский. Да, тот бродяга.

Кибрит. А где обещанная фотография?

Знаменский. Она есть, но толку чуть. Он уже плетет новую легенду. Третью по счету. Не исключено, что есть в запасе четвертая… С ним можно биться до скончания века!

Кибрит (после паузы, почти жалобно). Но ведь ты предлагаешь мне работать на пустом месте!

Знаменский. Какое же пустое?! Человек прожил целую жизнь! Как он жил? Что делал? Ведь следы этого в нем есть. Например, он говорит, что годами пьянствовал. А если у него печень новорожденного младенца?

Кибрит (на секунду поддаваясь чисто женскому любопытству). Признайся, в чем ты его подозреваешь?

Знаменский (помолчав). Думаю, самая крупная фигура из тех, с кем приходилось сталкиваться. Больше ничего не могу сказать. А может, и не имею права.

Пауза. Кибрит внимательно смотрит на Знаменского, оценивая серьезность ответа.

Кибрит

(задумчиво). Наверно, что-то можно наскрести… В чем его взяли?

Знаменский. Кепка, сапоги. Куртка вроде ватника.

Кибрит. Куртка — это удачно. Как криминалист нежно люблю пыль. Сохраняется в одежде, сколько ни чисти. Есть вещества с точной географией. Есть профессиональная пыль — алюминиевая, цементная — это просто, как справка с работы… Потом если он шатался по стране, то микроспоры местных растений — наверняка.

Рассуждая, она ходит по лаборатории, все больше увлекаясь предстоящей задачей.

Знаменский. Давай, Зиночка, давай!

Кибрит. Не понукай!.. Теперь здоровье…

Знаменский. На вид — как бык.

Кибрит. Я имею в виду легкие аномалии. Бывает связано с детством в горах, с химическим составом воды… Тут особенности ногтей, зубов, отклонения в деятельности желез… Он у тебя стриженый?

Знаменский. Нет.

Кибрит. Пусть подарит локон на память. Вдруг повезет? Когда на производстве есть хлор, медь, кислоты, появляются микроскопические изменения в цвете волос.

Знаменский. Не хочется пока в открытую.