Следствие ведут знатоки

Кибрит. Ну, не тебя учить. Пошли парикмахера, устрой какую-нибудь большую медицинскую комиссию, санинспекцию… Принесешь мне образцы его почерка. Тут сказывается образовательный уровень, подчас условия труда… Что еще? Еще… О-о! Дам я тебе одного анатома. У него есть потрясающие таблицы по группам профессий. Он доказывает, что всякое занятие определенным образом влияет на мускулатуру, характер биотоков и нервные рефлексы.

Знаменский (вдохновенно). Зиночка, если тебе удастся… Просто твой раб навеки!

Сцена двенадцатая

Психиатрическая клиника. Комната для приема посетителей. Слева и справа белые двери без ручек. На окнах спущены жалюзи. Белые стены, медицинская кушетка, покрытая клеенкой, белый стол и стул. Несколько массивных кресел, около них пальма в кадке. Входят врач и Томин.

Врач (любезно и мягко). Мне сообщили, что приехал сотрудник угрозыска из Москвы.

Томин. Старший инспектор Томин. (Достает и показывает удостоверение.)

Врач.

Очень приятно. Разрешите посмотреть? (Берет удостоверение и, убедившись в его подлинности, возвращает Томину. Тон его сразу становится деловым.) Прошу. (Оба садятся.) Слушаю.

Томин. Меня интересует пациент, который был доставлен к вам 12 марта с вокзала.

Врач. Пациент невменяем. Что бы он ни натворил, пока он больной и только больной.

Томин. Расскажите, как он тут появился, как себя ведет — все по порядку. Я очень любопытен.

Врач (улыбаясь). Это свидетельствует о слабости тормозных процессов.

Томин. Прискорбно слышать.

Врач. Больного привезли в мое дежурство. Полная и, видимо, внезапная потеря памяти. Вначале он был дезориентирован — не понимал, где находится, кто перед ним. С большим трудом мы купировали приступ. Теперь пациент разбирается в обстановке и в общих чертах осознает свое положение. Что касается прошлого — пока абсолютный провал. Не удалось вернуть ему даже профессиональные навыки.

Томин. Мне надо его увидеть.

Врач.

Хм… Ну, пойдемте. Палата сейчас на прогулке.

Томин (решительно). Нет, не издали. Вот так. (Отмеряет рукой расстояние.) Более того, я должен его осмотреть. Еще более того — я должен с ним поговорить.

Врач. Исключено. Никаких допросов! Больного травмировать нельзя.

Томин. Вынужден настаивать. (Видя упорство врача, переходит на просительный тон.) Допроса не будет. Представьте меня как врача. Светило психиатрии проездом из Москвы в Париж, а? Доктор, мне это вот так. (Проводит рукой по горлу.)

Врач барабанит пальцами по столу, потом молча дает Томину халат и уходит. Томин надевает халат, оглядывает себя. Устраивается за столом. Возвращается врач в сопровождении неизвестного.

Врач.

Входите, пожалуйста. Это мой коллега, м-м… большой специалист… в своей области. Он заинтересован вашим случаем.

Томин. Прошу вас.

Неизвестный садится.

Томин (похоже копируя профессиональную врачебную ласковость). Как мы себя чувствуем?

Неизвестный. Н-ничего… (Вид у него немного отсутствующий, глаза блуждают. Больничный халат висит на худых плечах, как на вешалке.)

Томин. Головные боли не беспокоят? (Неизвестный отрицательно качает головой.) Спим спокойно?

Неизвестный.

Как когда.

Томин (многозначительно). Понятно. Снимите, пожалуйста, халат. Рукава у рубашки закатайте. Закройте глаза, протяните руки, раздвиньте пальцы. (Видит родимое пятно у локтя.) Отлично. Теперь опустите руки и улыбнитесь, не разжимая зубов. Шире, пожалуйста. Еще шире. (Прищуривается, разглядывая его зубы.) Превосходно! Можете одеваться.

Неизвестный одевается. Врач иронически наблюдает игру Томина. Неизвестный снова усаживается в кресло, вяло свесив руки.

Томин. Вернемся к тому, как вы спите. Просыпаетесь по ночам? Отчего?

Неизвестный. Чего-то вдруг вздрогнешь, сердце заколотится…

Томин. Видите сны?

Неизвестный. Бывает…

Томин. Расскажите, это очень важно.