Следующая остановка – смерть

Последний час я отработал в состоянии транса. Я ничего не замечал вокруг, ничего не слышал, пока какой-то добрый человек не крикнул мне, что уже пять и рабочий день закончился.

Мыться я не стал, просто упал на постель. Вероятно, я проспал бы целые сутки, но тут появился лысый мужик из Смоланда и заявил, что кровать, которую я перепачкал своей грязной одеждой, – его спальное место.

Не в силах протестовать, я побрел в умывальную, думая только об одном: я должен выбраться отсюда! От одной мысли о целом рабочем дне завтра, когда несколько часов довели меня до полусмерти, вызывала у меня тошноту. Я задвинул все инструкции от замшелых грибов в редакции. Ни минуты больше в этом месте, лучше уж я останусь безработным.

Кинув в угол сапоги и комбинезон, я переоделся в свою одежду. Молодой парень с неприятным запахом изо рта заглянул в дверь и спросил:

– Ты не в город ли случайно собираешься прогуляться?

Я покачал головой. Он и не подозревал, насколько он прав, но я должен быть один.

В тот момент, когда я собрался тронуться в путь с сумкой и портативной печатной машинкой, появился демонический управляющий.

– Вы куда?

– В город.

– Рабочий день начинается в семь, и автобусы не ходят – ни сегодня вечером, ни завтра утром.

– Я пойду пешком, – апатично проговорил я. – И не вернусь назад.

– Вы не получите оплаты за сегодня.

– Я сам готов заплатить, чтобы выбраться из этого ада. Спасибо за все.

Южно-шведская осень показала себя с худшей стороны, приветствовав меня дождем и сильным ветром, гуляющим по равнине. Автобусы в этот вечер действительно были отменены, но это ничего не изменило в моих планах.

Я пошел вперед, то и дело помахивая рукой немногочисленным автомобилистам, но никто из них не остановился. Моя портативная пишущая машинка становилась все тяжелее, оттягивая мне руки. Не будь она куплена в кредит, по которому мне еще оставалось три выплаты, я бы с удовольствием отправил ее в ближайшую канаву.

Никогда и никого унылый скучный городок Эслёв не привлекал с такой силой, как меня в тот вечер. Я буквально подпрыгнул от радости, увидев у горизонта полосу свету, указывавшую, что мне не так уж далеко осталось идти.

И вот наконец я достиг своей цели – усталый, распаренный и промокший до нитки. Отсюда поезд увезет меня назад к цивилизации.

Судя по расписанию, у меня в запасе было еще два часа, так что я мог позволить себе поужинать.

Бурной ночной жизни в четверг вечером ожидать не приходилось. Я вошел в привокзальный ресторан, где было всего два посетителя – коммивояжеры, рассказывавшие сальные анекдоты и обсуждавшие женщин.

– Ассорти из сельди, – сказал я официантке. – С водкой и пивом. Потом бифштекс с водкой и пивом. Потом кофе с коньяком. Потом виски с ледяной водой. Потом счет.

Мне хотелось все выдать ей за один раз, чтобы потом не отвлекаться на разговоры от своих размышлений о законе всемирного свинства.

Немолодая женщина приняла заказ со стоическим спокойствием. Казалось, она ждет только, что я похлопаю ее по попе, чтобы окончательно довершить образ пропащего гуляки.

Несколько убогих кусочков селедки на тарелке. Черствый хлеб. Теплая водка. Такое же пиво. Но каким божественным мне все это показалось на вкус!

Я поднял тост за самого себя и после второй рюмочки почувствовал, что жизнь если и не бьет ключом, то, по крайней мере, вполне сносная штука. Я оказался даже в состоянии вспомнить свои старые шуточки.

– Бэтман просит повторить, – глупо проговорил я, когда женщина принесла мне бифштекс.

Кобыла терпеливо улыбнулась и поплелась на своих варикозных ногах за очередной стопочкой.

За кофе я закурил сигару. Коньяк обжигал горло, я наслаждался и радовался тому, что ужинаю на командировочные. Давид Линд обеднеет крон на пятьдесят, когда я предъявлю ему чек за понесенные расходы.

Когда настал черед виски с ледяной водой, во всем теле образовалась приятная легкость, а мысли летали в голове, как мыльные пузыри. Я простил весь мир, даже Бенгта Хоканссона, устроившего против меня весь это заговор.

Я позабыл об убийствах и страданиях. Ибо нет на свете ничего ужаснее сбора свеклы. Для того чтобы от души продемонстрировать свое презрение к сахарной свекле, я высыпал все содержимое сахарницы в вазу с цветами.

Коммивояжеры истощили запас анекдотов и сплетен. Я сидел в зале ресторана один, а официантка ненавязчиво стояла за занавеской, готовая уловить малейшее движение моей руки.

В этот момент открылась дверь, и в зале появился молодой человек. В нормальной ситуации его бы просто не впустили – «вам уже хватит», но в такой вечер швейцар, он же гардеробщик, был склонен к человеколюбию.

Я не мог сдержаться, чтобы не оглядеть нового посетителя, и даже в моем расслабленном состоянии у меня возникло чувство, что я его раньше где-то видел. Усилием воли я попытался привести в порядок мысль. Коллега? Сослуживец по армии? Жертва интервью?

Бледное желтоватое лицо казалось мне знакомым, и я сидел, сердясь на самого себя, что не могу вспомнить, откуда знаю этого человека. Более того, я понял, что встречался с ним совсем недавно.