Слепая любовь

Она сжимала в руках совершенно ненужный бинокль, забыв обо всем на свете. Она была счастлива. В антракте Саша материализовался с коробкой конфет и шампанским. Вера взяла бокал, послушно выпила, вернула Саше и тут же ощутила прикосновение чутких пальцев Андрея. Он погладил ее руку.

— Чудесный вечер! — вздохнула она. — Незабываемый…

— Вера, а после театра… я вот что думаю… — шепотом начал Андрей, наклонившись к ней, и улыбнулся, почувствовав знакомый запах “Детского” мыла.

— Тсс! Тихо! — прошипела Вера. — Сейчас будет дуэт Папагено и Папагены, мое любимое место!

Андрей откинулся на спинку кресла и стал мысленно выбирать рестораны поприличнее и поспокойнее.

После спектакля они вышли через служебный вход, и Вера подумала, что все это очень мило и удобно, но чего-то не хватает: веселой толчеи в фойе, очереди в гардероб, громких разговоров, ощущения общего праздника…

Голос Андрея вывел ее из раздумий:

— Знаете что, Бог с ними, с ресторанами, поедем в мой клуб!

— А разве мы собирались в ресторан? — удивилась Вера.

— Ну конечно! Мы все обсудили.

— Не помню, — растерялась Вера, пытаясь сообразить, когда же они говорили на эту тему и когда она успела согласиться.

— Ну, начинается! Она не помнит! — притворно обиделся Андрей. — Я битый час толковал, расписывал прелести различных точек общепита! Лично я хотел бы поужинать… Я всегда в это время ужинаю. Привычка у меня такая: как вечер — так ужинать.

Вера смирилась:

— Ну, клуб так клуб…

Ночной клуб, совладельцем которого был Андрей, считался одним из лучших в Москве — очень дорогое заведение для узкого круга, с прекрасной кухней. Тут было все: казино, варьете со стриптизом, спортивный комплекс, бассейн, сауна, бар. Но был и крохотный тихий ресторанчик с сумасшедшими ценами и классической музыкой.

Сюда Андрей и привез Веру. Столики были отделены друг от друга стеной вьющихся растений. Никакого яркого назойливого света, только свечи в старинных канделябрах. Чопорный официант во фраке долго и вдумчиво обсуждал с Андреем меню таким заговорщицким тоном, будто решалась судьба России. Наконец заказ был сделан, официант удалился. Где-то рядом невидимый оркестр заиграл “Времена года” Вивальди. Музыка струилась сквозь негромкие разговоры, шелест листьев и лепет фонтанчика в центре зала.

Вера задумчиво передвигала серебряные судки с приправами. Из-за зеленой стены вынырнул официант, везя перед собой сервировочный столик, уставленный таинственными сверкающими посудинами, под крышками которых что-то шипело, булькало и, как показалось Вере, даже вздыхало и ворочалось. Невидимый оркестр умолк… И вдруг заиграл Моцарта — увертюру к “Волшебной флейте”. Андрей самодовольно улыбнулся. Вера поняла, что это его рук дело.

Официант священнодействовал, приподнимая крышки, зажигая и гася спиртовки. Божественные запахи и божественная музыка, странно смешиваясь, окружили их.

Официант бережно продемонстрировал Вере пузатую грязную бутылку, покрытую паутиной. Потом вставил бутылку в специальное приспособление и, плавно вращая ручку, не дыша, медленно удалил пробку из тела бутылки. Это было похоже на сложную хирургическую операцию. Пробка, упав на специальный подносик, раскрошилась. Официант с благоговейным вздохом обернул бутылку салфеткой и наполнил два хрустальных бокала. Еще раз оглядел стол внимательно-строгим взглядом и исчез.

Вера прошептала:

— Что это такое?! Что за вино?

Андрей развернул хрустящую салфетку и положил на колени. Осторожно протянув руку, взял бокал, повертел в руках, понюхал и усмехнулся:

— Обычное крымское вино, ничего особенного. Правда, из личных подвалов государя императора. У этого вина долгая история. Сначала его вывезли во Францию, потом продали американцам, а потом я купил две дюжины на аукционе… Не приходилось ли вам, Вера, читать, что после землетрясений вина делаются замечательными? Ну, если революции, войны и перестройки считать землетрясением, то это должно быть необыкновенное вино. Попробуйте.

Вера осторожно отхлебнула, подождала, разбираясь в своих ощущениях, но почувствовала лишь, что ужасно проголодалась, и с удовольствием принялась за еду. Андрей без особого аппетита жевал салатный лист и маленькими глоточками пил драгоценное вино. Видно было, что мысли его далеко отсюда.

— Вам здесь нравится? — вдруг спросил он.

Вера с хрустом обгрызла запеченную в сливках лягушачью лапку, запила щедрым глотком царской “Массандры” и честно сказала:

— Нет!

Андрей усмехнулся:

— Странно. Я очень старался.

— По-моему, вы даже перестарались. — Вера задумчиво посмотрела на чудовищного омара, занимавшего полстола.

Вера отложила вилку и нож и огляделась. Изысканный, не бьющий в глаза и страшно дорогой уют. Ничто не оскорбляет ни слуха, ни взгляда, ничто не тревожит. Напротив, хочется расслабиться, отдаться непреодолимому воздействию обволакивающей атмосферы богатства и благополучия…

— Мне пора домой, — спокойно, но решительно сказала Вера.

— А десерт? — удивился Андрей.