Слепящий нож

– А, так я все-таки бастард? То есть вы не сомневаетесь в том, кто мой отец?

Кип сглотнул. Не надо было этого говорить.

Впрочем, Андросс Гайл не ответил. Взяв со стола свою колоду, он принялся тасовать карты.

– То, что тебя породил мой сын, никогда не вызывало сомнений, глупец. Даже твой голос звучит похоже. Вопрос в том, была ли твоя мать его наложницей или просто шлюхой. Если он объявил ее своей наложницей, просто чтобы позлить меня, я этого не допущу. Мне достоверно известно, что они не были женаты, и я уверен, что ты тоже это знаешь.

– Меня тогда еще не было на свете, так что фактически я этого не могу знать.

«Слишком нагло. Играешь с огнем, Кип!»

– Твоя рука все еще забинтована? – спросил Андросс.

– Да, господин.

Его брови на мгновение приподнялись над темными стеклами очков:

– О, так я все-таки господин?

Кип не знал, что ему было ненавистнее: безрассудство первых своих слов или эта внезапно прорезавшаяся почтительность к старому стервятнику.

– Сними повязку.

Для того чтобы развязать узел на запястье, ему потребовались пальцы и зубы, но вскоре Кип все же сумел развернуть бинт. Ожоги уже заживали, но кожа вокруг побелевших рубцов была розовой, а пальцы так и остались навсегда скрюченными. Он мог сжать их в кулак, но даже попытка их разогнуть вызывала боль. Хирургеон и Железный Кулак в один голос твердили, что он не должен оставлять попыток, но это было слишком мучительно.

– Вытяни руку вперед, бастард. Я слепой.

Кип положил руку на стол. Старик накрыл ее своей ладонью.

– Пожалуйста, не надо, – сказал Кип. – Это очень больно.

Андросс Гайл отстраненно хмыкнул. Его костлявые, бледные, тонкие пальцы, обтянутые морщинистой кожей, скользили по Киповой ладони, невзирая на маслянистую мазь. Было больно, но Кип держался.

– Ты очень скоро потеряешь способность пользоваться этой рукой, если не будешь разрабатывать пальцы, – проговорил Андросс.

– Да, господин. Я знаю.

Андросс Гайл перевернул руку Кипа ладонью вниз.

– Ты знаешь. То есть ты сам предпочел стать калекой? Почему?

Кип стиснул зубы. Сглотнул.

– Потому что мне больно!

– Больно? – насмешливо переспросил Андросс. – Ты сам себя стыдишься, я слышу это в твоем голосе.

– Да, господин.

– И у тебя есть на это все основания. Не убирай ладонь со стола. Если будет слишком больно, кричи.

«Что?»

Андросс надавил на Кипову ладонь, медленно распрямляя ее. Кип почувствовал, как лопается кожа, только что наросшая на его суставах. С его губ сорвался тихий писк, но он не закричал.

«Я, конечно, здоровенный чан с жиром, стыдоба, посмешище; но я – черепаха-медведь, черт побери! Гори в аду, Андросс Гайл! Старый, бессердечный, безжалостный…»

Связки его руки пылали огнем; его ладонь уже целиком касалась поверхности стола, но пальцы по-прежнему оставались упрямо скрюченными, как когти.

А потом давление внезапно прекратилось.

По щекам Кипа катились слезы. Хватая ртом воздух, он прижал руку к своей груди.

– То, что ты хочешь заставить себе служить, следует подчинить своей воле, – проговорил Андросс Гайл. – Даже если это твое собственное тело. Возможно, в первую очередь твое тело, толстяк! Как там кожа, порвалась?

Кип выждал мгновение, прежде чем довериться своему голосу.

– Да, господин.

– Сразу же намажь раны мазью. Нельзя, чтобы туда попала инфекция.

Трясущейся рукой Кип сделал это.

– Ты ведь знаешь, что я теперь тебе скажу делать, правда? – спросил Андросс.

– Чтобы я продолжал повторять это каждый день, пока рука не заживет как надо.

Кип ощутил, как его накрывает новая волна стыда. Он ведь знал, что надо делать! У него просто не хватало на это воли. Андросс Гайл мог даже ничего не говорить.

– Ты хорошо справился, – неожиданно сказал старик.

– А?

– Ты не закричал. Я думал, ты будешь вопить. На этот раз играем без ставок. Тренировочная игра. Впрочем, в следующий раз ставкой будет твоя маленькая подружка, так что я надеюсь, что ты все же чему-то научился.

Без дальнейших разговоров Андросс Гайл сдал себе карты. Шесть лицом вниз, две открытых: «Ловчий» и «Зеленый Страж».

Это значило, что он использует колоду зелени и теней – одну из лучших, какие у него были. Кип, наспех обернув руку бинтом, тоже вытащил несколько карт из идеально белой колоды, которую Андросс выдал ему для игры. Кипу уже доводилось дважды играть этой колодой, и наконец-то он начинал привыкать к ее стратегии. Его открытыми картами оказались «Глаз Неба», усиливавший могущество, и «Купол Аракла».

Кип внутренне выругался. «Без ставок? Это же лучшее из возможных начал для этой колоды!» И на руках у него тоже были очень хорошие карты. Фактически он имел неплохие шансы выиграть.

В первых двух раундах для него не предвиделось особого выбора, и если после этого он не вытащит что-нибудь такое, что в корне поменяет всю игру, ему нужно будет всего лишь дотянуть до шестого раунда; поэтому Кип задал вопрос:

– Вы сказали, что ставкой будет моя маленькая подружка. Что вы имели в виду?

Андросс выложил «Плащ Тьмы», что сразу же подвергло сомнению Кипов гамбит.

– Та девочка, рабыня, – отозвался он.