Слепящий нож

«Но если он мертв, я должен был это почувствовать, разве не так? Когда погиб Севастиан, я сразу понял, что что-то не так. Конечно же…»

Лифт, содрогнувшись, остановился, проехав всего лишь пару уровней. Не так много людей имело ключи, чтобы остановить лифт Призмы.

Это был Гринвуди, с его тонкой неприятной усмешкой. Явно довольный, что может прервать его спуск. Не говоря ни слова, раб протянул руку, и Гэвин взял у него записку. Он заранее знал, что там будет написано:

«Сын, приди в мои покои. Это не просьба».

Ну да, примерно этого он и ожидал. Сперва в его комнате оказались Кип с Самитой, из-за чего он не смог немедленно проверить сигнал тревоги на шахте. Потом «экстренное заседание». Теперь вот это.

А впрочем, какая разница? Если Дазен смог выбраться, к настоящему моменту он должен быть уже далеко. Если он умер с голода, значит, он уже мертв.

Орхолам всемилостивый, а ведь это выставляло разговоры выцветков о том, что Дазен Гайл придет их спасти, совсем в другом свете, не так ли? Они знали! Все это время они трудились, чтобы его вызволить!

«Спокойствие, Гэвин. Терпение. Если дело сделано, значит, сделано. Если нет, то не стоит давать подсказки самому хитроумному человеку в мире, отклоняясь от привычной модели поведения».

Гэвин пошел следом за Гринвуди. Он бы ничего не добился, отложив визит. Время едва ли придаст ему готовности встретиться с тираном лицом к лицу и едва ли охладит гнев Андросса Гайла. Даже наоборот – возможно, будет лучше, если он придет сейчас, пока отец разгорячен их стычкой и не успел как следует обдумать свою месть.

Гэвин вступил в затемненную комнату, погрузившись в ее тяжелую, жаркую, душную атмосферу. Он ненавидел это помещение. Даже в лучах сверхфиолетового светильника здесь оставалась темнота, которая липла к костям и ослабляла волю.

– Гэвин, – проговорил Андросс Гайл. Его голос был ровным и скрипучим.

– Отец, – отозвался Гэвин, постаравшись вложить в ответ все уважение, какое только смог.

– Ты нанес мне удар в спину.

Лица Андросса, разумеется, было не разглядеть, но в его голосе звучало едва ли не приятное удивление. «Он наслаждается этим!» – понял Гэвин. Старику не оставалось ничего больше, кроме как доказывать свое превосходство, а какая игра могла сравниться с вызовом, который бросил ему Гэвин? Кроме того, Андросс, похоже, был уверен, что победит. Эта мысль Гэвина несколько напугала.

– Я сделал лишь то, чему ты меня учил, отец.

– Вступился за каких-то нищих тирейских проходимцев?

– Нет, победил. Я победил.

Этим он заслужил недолгое молчание.

– Ну хорошо, теперь у тебя есть собственный сатрап. Сам по себе он не имеет ценности. Эта твоя новая Тирея, может быть, даже и не выживет. Ну допустим, ты получил в Спектре голос, на который сможешь рассчитывать ближайшие пару лет, – причем сделал это очень грубо. Если ты хочешь, чтобы Цвета принадлежали тебе, для этого есть лучшие способы. Почему ты выступил против меня?

– Вот забавно, – сказал Гэвин, – я как раз собирался задать тебе тот же вопрос. Почему ты противостоишь мне, отец? Какое тебе дело до того, будем мы сражаться или нет? Тебя-то ведь никто не просит участвовать! Даже если меня снова сделают промахосом, тебе-то что? Для семьи ничего не может быть почетнее, разве не так?

– Ты забываешь, кто здесь задает вопросы, – отрезал Андросс.

Гэвин уселся в одно из старых кресел. Некогда царственное, сейчас оно выглядело потрепанным.

– Так значит, ты играл с Кипом в «девять королей»? И как он справился?

Конечно, это было мелочное упрямство – задавать новые вопросы, да еще и не относящиеся к делу, когда его отец уже установил свой закон. Но Гэвин думал, что Андросс не сможет противиться искушению: у старика не оставалось больше ничего, кроме его игр.

Андросс улыбнулся – жесткий полукруг рта, повернутый уголками вверх.

– После войны ты потерял фокус, Гэвин. Ты мог бы стать ничем не хуже меня. А теперь у тебя кончается время, и ты уже никогда не будешь мне ровней. Мне жаль, что я так неверно тебя оценил.

«Неверно оценил? Мягко сказано, отец! Эх ты, чудовище с отвислым задом! Мать после Расколотой Скалы бросила на меня один взгляд – и сразу же узнала. А ты до сих пор принимаешь меня за другого, глупый слепой старик!»

– Ты даже не представляешь мои чувства, когда я думаю о том, что не стану таким, как ты, – проговорил Гэвин ровным тоном.

– Тебе пора жениться, – сказал Андросс.

А Гэвин-то думал, что старик уже давно забыл об этом! Он и сам почти забыл. Да, это был удар ниже пояса!

– Я женюсь только на одной женщине, – сказал Гэвин.

– Больше я тебе и не предлагаю. У тебя есть пять лет. Если ты дашь мне четверых сыновей, может быть, хотя бы один из них окажется достаточно крепкой опорой, чтобы у меня был шанс возродить эту семью.

– У меня уже есть сын, – возразил Гэвин.

Кип, который на самом деле был сыном его брата. Что за кошмарная неразбериха!