Слепое пятно

— Это ваши слова, Сенестро! — предостерег его Геос. — Вам придется смириться с решением моего Властелина.

— Верно — и я смирюсь. Я ничего не знаю ни о черной магии, ни о какой-либо другой. Но мне всё равно. Я знаю лишь, что не признаю этого чужеземца духом. Я трогал его мышцы, и мне известна его сила: и то, и другое принадлежит человеку, томалийцу.

— Так вы отказываетесь смириться?

— Нет, отнюдь. То есть я не заявляю своих прав на него. Он отвоевал свою свободу. Но одобрять его… нет, пока он не предоставит дальнейших доказательств. Пусть он отправится к «Пятну Жизни». Пусть пройдет настоящее испытание. Пусть назовет День Пророка!

— Мой господин, вы согласны?

Уотсон понятия не имел, что имеется в виду под «настоящим испытанием», равно как и в чем состоит значимость этого дня. Но он явно не мог отказаться. Стараясь сохранять спокойствие, он небрежно сказал:

— Конечно. Приму всё, что угодно, — после чего обратился к принцу: — Одно лишь слово, о Сенестро.

— Говорите, сэр Призрак!

— Бар Сенестро… что вы сделали с Харадосом?

Ответом этому удару послужила потрясенная тишина. Нарушил ее принц.

— С Харадосом! — его голос звучал безмятежно. — А что я могу знать о Харадосе?

— Поберегитесь! Вы видели его… вы знаете, на что он способен!

— Да у вас столько смелости, что доходит до нахальства!

— У меня столько решимости и знаний! Бар Сенестро, я пришел от Харадоса! — Чик умолк на секунду для пущего эффекта. — Теперь что думаете? Похож я на ИЗБРАННОГО?

Он умышленно вложил в свои слова насмешку, и она была услышана. Бар вскочил на ноги. Не то чтобы он разозлился: в его прямой, красивой осанке читалась царственность, и при всей несдержанности он был воплощением истинного величия.

— Ты из числа избранных. Это хорошо — ты смог добавить остроты своей насмешке! На меньшее я бы и не согласился. Смотри не растеряй свою смелость ко Дню Пророка!

С этими словами он грациозно сошел с помоста своего трона. Он поклонился Арадне, Геосу, Чику и всем собравшимся, после чего удалился. Стражи в голубой униформе молча последовали за ним.

Вскоре испытание было окончено. Никто больше ничего не упоминал ни Харадоса, ни то, о чем завел речь Бар Сенестро. Чику задали еще пару вопросов о мире, который он оставил — вопросов, для ответа на которые ему не пришлось напрягать воображение. Пока что он отошел от края пропасти.

Когда собрание было распущено, Чика проводили наверх, в его апартаменты. Однако это была не предыдущая его спальня, но смежные с ней комнаты — волшебное место, которое оказало бы честь и принцу. Но Чик едва ли заметил красоту своего жилища. Его внимание сразу захватило то, чего ему так не хватало, — огромный глобус.

Чик нетерпеливо прокрутил его на оси. Первым делом он принялся искать Сан-Франциско или для начала Северную Америку. Если он на Земле, то хочет это знать! Конечно, океаны и материки останутся неизменными.

Но его ожидало разочарование. Он не узнавал ни одной детали. Не считая сети изогнутых линий, обозначающих широту и долготу, и привычного изгиба полярных осей, глобус был ему совершенно незнаком! Настолько, что Чик не мог разобрать, где вода, а где — суша.

После небольшого замешательства Чик наткнулся взглядом на лоскут желтого цвета, помеченный странными символами, которые вскоре каким-то неведомым образом перевелись в его подсознании, сложившись в слово «Д’Хартия». Другой такой же был подписан как «Коспия».

Если предположить, что это суша — а тут были еще несколько пятнышек такого же оттенка, — то она занимала примерно три пятых поверхности шара. Следовательно, оставшееся закрашенное зеленым пространство, составлявшее две пятых, означало водоемы или океан. Такое соотношение было почти что точной противоположностью тому, как дела обстояли на Земле. Чик был сбит с толку странными названиями — Х’Алара, Мал Сомнал, Блоду Сан и тому подобными. Он ни узнавал ни одного имени или очертаний!

Как он должен был увязать это открытие со словами доктора Холкомба и известной ему философией? Вокруг почему-то было слишком много живого, слишком много настоящего, чтобы вписать в любую спиритическую гипотезу. Его окружала реальная материя, состоящая из атомов, молекул, клеток. Он был уверен, что в случае необходимости мог бы прямо сейчас доказать любой закон, начиная с изложенного Ньютоном и до современных ему.

Это все еще была осязаемая Вселенная, сомневаться не приходилось. Следовательно, не приходилось сомневаться и в том, что доктор сделал открытие поистине изумительное. Но… в чем же оно состоит? Что за закон вышел из «Слепого Пятна»?..

Он выбросил это из головы и шагнул к одному из многочисленных окон спальни. В каждое из них было вставлено прозрачное стекло. Ему представилась возможность беспрепятственно, не торопясь, осмотреть мир, в который он попал.