Слепой. Один в темноте

Распахнув окно, он вскочил на подоконник. Окно располагалось на уровне второго этажа; внизу находился залитый асфальтом внутренний двор, а во дворе, прямо под окном, торчали двое охранников. В тот самый миг, когда Чиж вспорхнул на подоконник, один из них поднес к уху рацию, отвечая на вызов, а другой поднял голову и посмотрел на окно.

Чиж прыгнул, не дав ему времени осознать увиденное, услышав при этом, как за спиной с грохотом распахнулась дверь туалета.

Охранники испуганно шарахнулись в стороны, чтобы не угодить под летящую прямо им на головы живую бомбу, а когда его подошвы ударились об асфальт, разом кинулись на него, как спущенные с цепи волкодавы. Чиж нанес два удара. Один охранник упал, выронив рацию; второй почему-то медлил, пьяно покачиваясь, будто не в силах решить, остаться ему на ногах или все-таки лечь. Чиж разрешил его сомнения прямым в челюсть, и охранник рухнул, разбросив руки, одна из которых перед этим пыталась зачем-то залезть за левый лацкан пиджака.

Сверху послышался грозный окрик. Чиж, который уже бежал к приоткрытым воротам, не стал оборачиваться. Из окна выстрелили, пуля сердито дернула его за полу пиджака, щелкнула об асфальт и с разочарованным визгом рикошетом ушла в никуда. Раздался еще один выстрел, но Чиж уже нырнул в арку подворотни, и второй патрон оказался истраченным даже с меньшей пользой, чем первый, который хотя бы испортил беглецу пиджак.

С улицы в ворота просунулась широкая физиономия привлеченного выстрелами охранника. Чиж смел его, как кеглю, успев боднуть головой в лицо и приласкать ребром ладони по кадыку. Еще один, здоровенный, как Голиаф, обнаружился сразу за воротами. Не имея ни времени, ни желания затевать танцевальный марафон, Чиж прицельно пнул его носком ботинка между ног, вырвался на оперативный простор и побежал так, как не бегал с того памятного вечера, когда погибла Женька.

Глава 10

Покинув кладбищенскую контору, Глеб Сиверов неторопливо зашагал вдоль центральной аллеи в ту сторону, где, если верить схеме, располагался участок номер восемнадцать. На старом кладбище было безлюдно и тихо, лишь в кронах высоких лип и берез щебетали, словно пытаясь развлечь покойников, вездесущие скворцы. Несмотря на безлюдье, у Глеба было странное ощущение чьего-то незримого присутствия. Некоторое время он боролся с желанием обернуться, а потом все-таки обернулся, сделав это по возможности резко, и был вознагражден зрелищем испуганно отпрянувшей от засиженного мухами окна физиономии местного начальника – судя по выглядывавшей из-под грязного рабочего халата несвежей рубашке с испещренным какими-то пятнами галстуком, все-таки не сторожа, а директора.

Этот самый директор оказался пренеприятнейшим типом и вдобавок вел себя как-то странно: с понимающим, прямо-таки заговорщицким видом кивал в ответ на самые невинные, казалось бы, просьбы – показать журнал учета захоронений, например, – демонстративно отворачивался, пока Глеб листал журнал, а сам при этом так и норовил скосить глаза и подсмотреть, что он там ищет. Разговаривал он уклончиво, а рожи при этом корчил такие, что Глеб всерьез задумался, все ли у него дома.

Он подумал, не расспросить ли этого странного засаленного типа о недавних посетителях, но отказался от этой идеи: если здесь действительно кто-то побывал до него, вряд ли этот кто-то взял себе за труд представиться по всей форме и оставить визитную карточку, да и привлекать к собственной персоне ненужный интерес излишне подробными расспросами не хотелось. И теперь, увидев наискосок метнувшееся в сторону от окна бледное пятно лица, Слепой порадовался своей предусмотрительности: за странностями в поведении кладбищенского начальства явно крылось нечто большее, чем легкое умственное расстройство, а значит, ему следовало соблюдать осторожность.

На кладбище его привел состоявшийся накануне разговор с генералом Потапчуком. Всю ночь и половину дня Глеб просидел за компьютером, изучая презентованную Федором Филипповичем богатую коллекцию уголовных дел – как старых, давно закрытых и сданных в архив, так и заведенных совсем недавно. Тот, кто подбирал эти материалы, был настоящий трудяга и обладал неплохим чутьем. Во всяком случае, ознакомившись с ними, Глеб без особого труда заметил то, что до сих пор ускользало от внимания следственных органов: похоже, тут имела место серия, и притом не маленькая.

Убийства, совершенные в разное время в различных районах Москвы, а также в других населенных пунктах и даже за пределами Российской Федерации (как, например, убийство директора риэлтерской фирмы «Вся Москва» Валиева), объединяла одна общая деталь: во всех случаях их жертвами являлись педофилы – как уличенные и осужденные, так и те, кого только подозревали в склонности к педофилии.