Слепой стрелок

— Пошел мыться, — Алге снова усмехнулась. — Был брезглив. И потом, он хотел, чтобы я, так сказать, созрела. Пять минут в наручниках, и час в наручниках — это уже два разных человека. Понимаете?

— Да уж, понимаем, — покивал Ит. — Но вы очень спокойны. Почему?

— Я жду, — сказала она. — Мне кажется, что вот-вот придёт мой Лисёнок, и вызволит меня. Не может же это быть просто так, верно?

— Что не может быть просто так? — не понял Ит.

— Вся моя жизнь. Все мои сны. Всё, во что я верю, — она выпрямилась, и снова улыбнулась. — Если его нет, то всё это лишено смысла, но это же абсурд, правда? Не может жизнь человека быть полностью лишенной смысла, да? Ведь так? Я же права?

— Наверное, — осторожно ответил Ит. — Может быть, нам стоит попробовать освободить вас, как думаете?

— Нет, вы не сможете, — покачала она головой. — Это должен быть он. И только он. Никто не сможет.

— Позвольте хотя бы посмотреть на наручники, — попросил Скрипач. — Одним глазком.

— Смотри, Однорукий, — Алге чуть подвинулась. — Время пока что ещё есть.

* * *

Это были не наручники, а два металлических цельнолитых кольца, из которых девушку освободить не представлялось возможным. Скрипач, а затем Ит, внимательно осмотрели и наручники, и трубу, и цепь, и убедились в этом. Конечно, данную модель создала сама Алге, находясь в пространстве локации, по сути, в своём воображении. Разумеется, ни о каком освобождении при такой конструкции не могло идти и речи. Но Алге явно давала им понять: вы здесь ни при чем, не вмешивайтесь, меня можно освободить, должно освободить, но — это сделаете не вы. Отнюдь не вы.

— Ясно, — резюмировал Скрипач, когда с осмотром наручников было покончено. — То есть вы… он… угу, я понял. Но вы не боитесь, что вас найдут раньше?

— Они и найдут, — пожала плечами Алге. Наручники слабо звякнули. — Они тысячу раз уже меня находили. Это больно только первую пару минут, хотя, если честно, это даже немного приятно. У него тёплые руки, — она усмехнулась. — Он почти нежен.

— Кто? — спросил Ит.

— Тот, кто приходит за мной. Он меня душит. Не бьёт, не насилует, нет. Вы не подумайте. Он каждый раз меня душит, потом я отключаюсь, а потом снова сижу здесь, в этой комнате. И, что очень приятно, тут играет моя музыка.

— Кстати, о музыке, — Ит подошел к телефону, взял его в руки. — Эта мелодия… откуда вы её взяли, и что она для вас значит?

— О, это чудесная история, — Алге улыбнулась. — Мне тогда уже снился Лисёнок, но я ещё не чуралась встречаться с разными… ну, другими людьми, если вы понимаете, о чём я. И один человек, он был очень романтичен, очень. Глубокой осенью я поехала к нему в гости, в маленький городок у залива…

— Сосновый Бор? — спросил Скрипач.

— Верно, именно туда, — покивала она. — Мы всю ночь любили друг друга, пили, и слушали музыку. Он немного фотографировал, и сделал один очень удачный снимок, уже под утро, — она усмехнулась. — Эту арию я услышала впервые там, у него дома, и уже не смогла без неё дальше обходиться. Вы же знаете, что такое молитва? — спросила она.

Ит почувствовал, что у него по коже пробежали мурашки.

— Да, примерно, — ответил он. — Это когда человек разговаривает с богом. Так?

— Нет, — она покачала головой. — Это когда человек кричит, и не может докричаться. Но я верю, что докричусь, и меня услышат. Не могут не услышать, если столько кричать. Так часто, и так долго.

— То есть эта музыка для вас — молитва? — спросил Скрипач.

— Для меня — безусловно, да, — подтвердила девушка. — Но только для меня, ни для кого больше. Наверное. Мне так кажется, — поправила она сама себя. — Может быть, есть и другие, но я про них не знаю. Эта — да. Для меня, и для Лисёнка. Until I die, there’s only you, — пропела она. — Пока я не умру, есть только ты…

— Это красивая ария, — покивал согласно Скрипач. — Но молитва? Сомнительно.

— Говорю же, это только для меня, — упрямо возразила она. — Жаль, что я сбилась со счета. Опять.

— С какого счёта? — нахмурился Ит.

— Надо досчитать до двенадцати, но меня каждый раз отвлекают, и забываю, — Алге поскучнела. — Чтобы пришёл мой Лисёнок, надо досчитать до двенадцати.

— То есть послушать эту арию двенадцать раз? — уточнил Ит.

— Ну да, — согласно кивнула она. — Послушать двенадцать раз. Но мне ни разу не удалось этого сделать. Признаться, я немного устала.

Ит задумчиво глянул на Скрипача, тот кивнул.

— Алге, вы позволите нам прийти ещё раз? — спросил он. — Нам… нужно отлучиться, но мы вернемся. Можно?

— Можно, — согласилась она. — Тем более что он скоро придет. Тот, с теплыми руками.

— Тот, который убьёт вас? — спросил Ит.

— Да. Но я предпочитаю думать об этом в ином ключе, — она вздохнула. — Хотя какая разница. Какая теперь разница.

* * *

— Так, — Берта бегло просматривала данные на визуале. — Ну, актриса. Вот же актриса. Эмоциональный ряд сильно отличается от того, что она вам говорила. На самом деле ей очень страшно. И страшно, и тоскливо. Но перед вами она сыграла совершенно иную роль. Сильная девица, что тут скажешь.