Слезы Брунхильды

Когда они бок о бок вышли из шатра, наскоро воздвигнутого на пустом равнинном пространстве, простиравшемся между двумя армиями, их ослепил яркий солнечный свет, от которого заболели глаза. Пока шли переговоры, выпал легкий снег, и теперь вся равнина сверкала в лучах заходящего солнца. Зигебер, на мгновение, отвел взгляд. Когда он снова посмотрел на Хильперика, то увидел, что на лице младшего брата отражались все чувства, которые тот испытывал. Его глаза выражали отвращение, унижение и гнев — что ничуть не удивило Зигебера, — но читалось в них и нечто похожее на жалость. Это было настолько неожиданно и неуместно, что Зигебер буквально онемел от изумления и остановился, глядя вслед брату, который, опустив голову, возвращался к своим спутникам, державшим за поводья его коня.

Однако Хильперик без всяких условий согласился не вступать в сражение и отвести своих людей. Более того, он согласился распустить армию, освободить Аквитанию, занятую войсками его сына Теодебера, и вернуть захваченные города. И все это — ни за что, если не считать, что Хильперик сохранил собственную жизнь…. Хильперик не в первый раз был побежден, но на этот раз поражение принесло ему лишь стыд и бесчестье, потому что он сдался без боя. В таком случае, откуда же эта снисходительная жалость, промелькнувшая в его глазах?

Так и не найдя этому объяснения, Зигебер пожал плечами и повернул обратно, в то время как его брат в сопровождении своего эскорта уже направлялся к своим войскам. Одного взгляда в сторону собственных военачальников, выстроившихся перед шатром, в котором велись переговоры, Зигеберу оказалось достаточно, чтобы угадать их мысли.

— Я не собираюсь это обсуждать, — заявил он.

— Но как же так, монсеньор! — воскликнул герцог Лу. — Вы не должны были отпускать его так легко!

— Ты что-то хочешь мне сказать?

Несмотря на невысокий рост, из-за чего Лу вынужден был приподнимать голову при разговоре с королем, герцог держался непоколебимо, и если избегал смотреть в глаза своему суверену, то от ярости, а не от страха. Но гот Зигила не дал ему продолжить — сделав шаг вперед, он почти полностью заслонил своего друга.

— Ваше величество, это невозможно, — произнес Зигила своим спокойным глубоким голосом. — Как вы могли довериться вашему брату, когда он наверняка вас снова обманул? Да он и не говорил почти ничего, вы задавали вопросы и сами же на них отвечали. Вы видели глаза Хильперика, когда он уходил?

Зигебер молча кивнул. Ну, конечно…. Разумеется, брат солгал. Он лгал с самого рождения.

— Если вы не хотели его убивать, монсеньор, то и не убивали бы! — воскликнул Лу со своим певучим южным выговором. — Но, бога ради, вы должны были, по крайней мере, взять его в плен и велеть, чтобы его остригли — это было бы лучше всего!

Потрясенный такой дерзостью своего вассала, Зигебер метнул на него яростный взгляд, но увидел, что остальные, судя по их одобрительным кивкам, полностью согласны с Лу. Все. Даже Каригизель, его казначей, человек в возрасте, редко дававший волю чувствам. Даже этот грубиян Раушинг, один из многочисленных бастардов Хлотара, которому покойный король пожаловал небольшие владения неподалеку от Суассона и которому интриги Хильперика были совершенно безразличны — вплоть до сегодняшнего дня. Любому из них, да и самому Зигеберу вряд ли пришла бы в голову идея, предложенная Лу. Остричь Хильперика, чтобы лишить его королевского статуса, и потом заточить в монастыре… Его отцу и дядьям уже случалось применять такой способ в прошлом. Их жертвы неизбежно кончали одним и тем же: несколько лет спустя узников находили задушенными в собственных кельях…

— А все эти варвары, которые пришли с нами сюда, вы о них подумали? — добавил третий из военачальников, герцог Адовайр. — Если наши противники пообещают им сражения и добычу, они могут обратить оружие против нас!

— Да…

Зигебер отвернулся и окинул взглядом плотную массу своих войск. Больше двух третей воинов пришли с другого берега Рейна. Здесь были даже саксонские наемники итальянского происхождения и аламаны — одетые в звериные шкуры, с всклокоченными волосами и бородами, они походили на медведей. Адовайр был прав. Наемники не для того проделали такой долгий путь, чтобы уйти с пустыми руками.

— …И, однако, мы выиграли это сражение, не пролив ни капли крови. Хильперик не вынесет такого позора.

Король глубоко вздохнул, но постарался изобразить на лице беззаботно-веселое выражение. Он дружески положил руку герцогу Лу на плечо и увлек за собой, продолжая говорить и, в то же время, думая о наемниках. Золото, без сомнения, решит дело…

— …Я хорошо знаю моего брата, — продолжал Зигебер. — Его наглость, его гордыню… Ты думаешь, что мое милосердие вызвано слабостью? Нет…. Мы победили его еще вернее, чем если бы убили. Теперь он никогда не примется за старое.

— А если он не распустит свою армию? И не освободит Аквитанию?