Слёзы Шороша

– Ладно, – сказала она, и Дэниел уловил в её закрытом лице лишь на мгновение показавшие себя знаки довольства, и вместе с этим в голове у него промелькнуло: «Делай то, чего не ждёшь от себя». И он сказал себе: «Если хочешь победить, говори и делай то, чего не ждёшь от себя».

Как только они вошли в башню, Сафа открыла дверь в свою комнату и, шагнув внутрь, положила подарок пришлого на стол. Вышла с тускло горевшей свечой в руке.

– Теперь наверх, – просипела она и, оставив позади несколько ступенек, предупредила: – Всё одно темно – ступай с опаской, Мартрам.

Вскоре Дэниел услышал приглушённое рычание горхуна. Он словно напоминал кружившему вверх по лестнице: «Ты всего лишь кусок мяса». И кусок мяса подумал: «Чтобы выжить, говори и делай то, чего не ждёшь от себя».

Сафа несильно и ровно постучала в одну из трёх дверей на круглой площадке.

– Входи, Сафа, – послышалось изнутри. (Дэниел узнал этот голос.)

– Я не одна, Повелитель.

– Пусть войдёт.

Сафа открыла дверь, и они вошли в небольшую комнату: кровать, стол, два стула и шкаф. Зусуз сидел на краю кровати. В двух шагах от него стоял корявырь, высокий, могучий. Но видимая сила тела была лишь дополнением, лишь орудием другой силы, которую выражал его страшный лик, оформленный выпуклостями и складками огромного живого баринтового ореха, и глаза, в которых не было и тени слабости.

– Ступай, Гура, – сказал Зусуз, и тот, остановив на несколько мгновений взор на зрячем глазе чужака, вышел.

Дэниел узнал в хозяине башни того самого горбуна, что поджидал его, Мэтью и Семимеса у подножия Харшида, когда они следовали от жилища Одинокого в Дорлиф. Но узнал лишь по глазам, которые были черны не только цветом, но и являли собой тайные тоннели, ведущие ко Тьме. Соломенные волосы его, оранжевое лицо, малый рост и даже горб, который прятался под рубахой и на самом деле был вовсе не горбом, а чашей сэлнута, говорили о его принадлежности к народу, населявшему Скрытую Сторону, Прималгузье. Лицо его не было устрашающим, как узловатый лик корявыря, однако долго оценивать его взглядом было невыносимо, и взгляд убегал в сторону и прятался. Кроме метки Чёрной Молнии (кривизны), лицо Зусуза являло несоответствие данностей его друг другу. И взгляд, наблюдавший его, безвольно убегал и прятался.

– Повелитель, это тот малый из чуждого Мира, что отпустил меня. Я говорила тебе о нём. Нынче он назвался Мартрамом.

– Ответь мне, Мартрам, что привело тебя в Выпитое Озеро.

– Парень, который пытался убежать от Сафы, по имени Дэнэд, рассказал мне о Выпитом Озере, и моя душа заболела страстью – во что бы то ни стало прийти сюда, ради отмщения.

– Отмщения?

– Я ненавижу их! Они обзывали меня уродом, насмехались надо мной, считали меня ниже себя. Я накажу их! – выпалил Дэниел и подумал, не хватил ли через край.

– Сафа, ты уверила меня, что Дэнэд сгинул.

– Можно я скажу, Повелитель?

– Говори.

– Сафа сказала правду. Он был при смерти, но выжил. Выведав у него всё, я убил его.

– Какие же тайны ты выведал, Мартрам?

«Говори то, чего не ждёшь от себя», – снова промелькнуло в голове у Дэниела.

– Про заветное Слово, что должно помочь людям одолеть… тебя, Повелитель.

– Слово при тебе?

– Можно сказать, при мне: я запомнил его, а листок с начертанным на нём Словом, что я взял у убитого Дэнэда в кармане, уничтожил, чтобы он не достался дорлифянам.

– Разумно. Открой мне Слово.

– Скорбь Шороша вобравший словокруг

Навек себя испепеляет вдруг, – размеренно прочитал Дэниел.

– Скорбь Шороша вобравший словокруг

Навек себя испепеляет вдруг, – шёпотом произнёс Зусуз слова стиха и затем словно ответил им: – Проникни в суть и подчини. Я подчиню себе это тайное Слово.

– Те, с кем я шёл, намеревались убить тебя, Повелитель, и этим обезглавить силы Выпитого Озера. Это была их последняя надежда, потому что они думали, что Слово утеряно.

– Пусть тебя больше не заботит это, Мартрам. Гура отправил в погоню за ними пять сотен воинов. Я приказал убить всех до единого. Малам возглавляет их? Ведь это он сотряс нынче мой дом?

– Да, Повелитель. Он возомнил себя всесильным.

– Скажи мне, как ты оказался под его началом.

Дэниел всё время силился удержать взгляд на лице Зусуза, чтобы тот верил ему, и трудно было противиться его встречному взгляду, что проникал в самую душу, и его голосу, который ломал преграду, под названием воля.

– Как оказался? Просто. Друг Дэнэда, который был с ним в Дорлифе, вернулся в Нет-Мир.

– Помню его, повстречал однажды. Отчаянный, но не воин.

Дэниел продолжал:

– Он узнал, что Дэнэд погиб и пришёл к нему на похороны. Я воспользовался его горем и втёрся к нему в доверие, и мы вместе вернулись в Дорлиф. Они поверили, что я им друг и взяли меня на Выпитое Озеро. Когда мы добрались, я побежал от них, чтобы предупредить тебя об опасности. Это всё.

Сафа шагнула к Зусузу и, наклонясь, прошептала ему на ухо (Дэниел разобрал её слова):

– Повелитель, в его незрячем глазу сила, что заставила его явиться в Выпитое Озеро. Он нужен тебе.