Слишком близко

– Кому десерт? – Я ставлю хрустальный салатник на стол. – Саша, захвати, пожалуйста, сливки из холодильника.

– Мне сливок не надо, – говорит Томас. – Разве что у вас найдутся кокосовые или соевые.

– К сожалению, вряд ли.

– Извини, – говорит Саша Томасу и с размаху ставит банку со сливками перед Робом. Я резко оборачиваюсь, опасаясь, что брызги попали на него. – Молоко и сыр в лазанье тоже не для веганов. Спасибо, что не отказался, – улыбается Саша, как будто благодарит за небывалое самопожертвование.

– И даже уминал с удовольствием, – замечает Роб.

– Я старался быть вежливым, – парирует Томас.

– В чем, в чем, а в вежливости тебя не заподозришь!

– Роб, не надо! – Я умоляюще смотрю на мужа, но он только сильнее заводится.

– Ты флиртуешь с моей женой, пьешь мое вино и спишь с моей дочерью, а от нашего угощения нос воротишь? Вы только посмотрите на него!

– Папа! – с ужасом восклицает Саша.

– Кому фруктового салата? – в отчаянии взываю я. Никто не реагирует.

– Извини, мама, думаю, нам пора, – объявляет Саша, вставая из-за стола. – Мы и так слишком задержались.

– Ты ведь не видела новый ремонт в твоей комнате! – с мольбой в голосе произношу я, но она, опустив голову, выходит из кухни.

Пожав плечами, Томас тоже встает, нарочито лениво потягиваясь, словно затекли ноги. Правда, кроме меня некому оценить этот спектакль: веки у Роба по-прежнему опущены, а сам он неподвижен, как статуя, если не считать нервного постукивания туфлей о ножку стола.

– Спасибо за обед, Джо. – Томас идет за Сашей к выходу. – Надеюсь, до скорого.

Слышно, как он берет пальто с перил, куда его повесил Роб, что-то невнятно говорит Саше, открывающей входную дверь. В столовую врывается холодный воздух с улицы. Спустя мгновение дверь с грохотом захлопывается.

– Роб, сделай что-нибудь! – прошу я. – Нельзя, чтобы они так уходили!

Поначалу он как будто не реагирует, по-прежнему держа руки скрещенными на груди и опустив подбородок, затем вдруг вскакивает и выбегает из кухни. Немедленно пожалев о своей просьбе, я бегу вслед и кричу, чтобы он остановился, будет только хуже, но Роба уже не догнать. Он распахивает дверь и выбегает во двор.

– Оставь мою дочь в покое, ты, жалкое ничтожество! – рычит он.

Подбежав к двери, я становлюсь босыми ногами на ледяную ступеньку. Саша сидит за рулем, наблюдая за противостоянием. Роб хватает Томаса за лацкан дырявого пальто, а вторую руку сжимает в кулак. Томас дерзко улыбается.

– Что тебе надо? – орет Роб, брызгая слюной в дюйме от нагло ухмыляющегося лица. – Денег? Сколько ты хочешь?

– Папа, перестань! – Саша выпрыгивает из машины и несется к отцу, пытаясь его оттащить. – Отойди! Я тебя ненавижу! Ненавижу!

– Саша, не надо! Оставь их, умоляю! – кричу я и мчусь к ней по колючему гравию.

Томас с легкостью отталкивает Роба и заключает Сашу в объятия; ее длинные белокурые волосы окутывают их обоих шелковой сетью. Она прижимается лицом к его груди и горько плачет, всем своим видом показывая, что мы тут лишние. Роб отходит, уперев руки в бока, и оборачивается ко мне, несчастный и подавленный.

– Иди в дом. – Я трогаю его за руку. – Потом разберемся. Пожалуйста, иди в дом, замерзнешь.

Роб оборачивается и молча шагает к двери.

– Саша, девочка моя. – Я спешу к ней, но Томас обнимает ее так крепко, что она едва ли меня слышит. Наконец она отрывается от него и, глядя сквозь меня, направляется к машине и, поникшая, садится за руль. Томас устраивается на пассажирском месте, почти упираясь коленями в подбородок в тесной машине, и голубой «Фиат» трогается с места. Напоследок я успеваю в окне различить лицо Томаса с неизменной самодовольной улыбкой.

Глава 9

Пять дней после падения

О том, что Саша собиралась меня проведать, я вспоминаю только с ее появлением. Машина резко тормозит у дома, врезаясь колесами в гравий и оглашая окрестности громкой музыкой. Кажется, уходя на работу, Роб предупредил, что Саша заедет в обеденный перерыв, но спросонья я ничего толком не расслышала, особенно когда накрылась одеялом с головой. Помимо того, что я очень устала, после встречи с Роуз мое недоверие к Робу усилилось, и я еще глубже ушла в себя. Наверное, следовало прямо спросить, почему он не рассказал мне о центре соцпомощи, но я не придумала, как сформулировать вопрос. Роб или знал о моей волонтерской деятельности и намеренно о ней умолчал, или ни о чем не догадывался – а значит, у меня были от него тайны. Я решила сначала выяснить, какой из вариантов верен, а уже потом требовать ответа. В голове у меня по-прежнему путаница, и лучше решать проблемы постепенно – например, сейчас важнее найти загадочного мужчину, который был за окном кафе.

В замке поворачивается ключ, следом раздается Сашин голос:

– Мам, ты как? Жива?

– Еще не встала, – отзываюсь я. – Иди наверх.

Я приглаживаю растрепанные после сна волосы ладонями и касаюсь языком нечищенных зубов. Электронные часы на тумбочке Роба показывают двенадцать часов – ничего себе!

– Соня! Ты забыла, что я заеду? – Громко топая тяжелыми сапогами, Саша взбегает по лестнице и подходит к окну спальни.