Сломанная кукла

Я киваю и перевожу взгляд на Бишопа, который смотрит на меня, стиснув зубы. Отлично. Что я сделала на этот раз?

– Куда подевался Нейт? – Бишоп наконец прерывает неловкую тишину, в то время как медсестра снимает мои капельницы.

Я слегка вздрагиваю.

– Поехал домой, чтобы подготовить мою комнату.

Бишоп улыбается, а затем смотрит на Татум.

– Почему ты с ним не поехала?

Татум прищуривается.

– А почему я должна была с ним ехать?

– Потому что ты – это ты.

Дорога домой была ужасной. Бишоп и Татум ссорились из-за всего подряд, и я была почти готова выпрыгнуть из движущегося автомобиля и пойти домой пешком. И, к слову, такой поступок не грозил бы мне смертью, потому что впервые в жизни Бишоп ехал со скоростью 10 миль в час, не желая трястись на выбоинах и ухабах.

Поднявшись по лестнице, я открываю дверь своей спальни, надеясь наконец отдохнуть от их ругани, но тут же теряю дар речи.

– Что за..?

Нейт сидит на моей кровати, полностью заставленной чизкейками, тарелками с мармеладными мишками и моим любимым шоколадом Le Livre от Debauve & Gallais.

На круглом блюде выложены роллы с соевым соусом посередине. Рядом с ним тарелка, полная тако и всевозможных соусов для картофеля фри.

– Нейт! – улыбаюсь я.

Если бы мне не было так больно, я бы отдалась ему прямо здесь и сейчас.

– Привет, котенок.

Он ухмыляется, и, поскольку он – Нейт, это выглядит очень соблазнительно. Или, может быть, меня заводят все эти вкусности.

– Голодна?

Он приподнимает брови и слегка играет мышцами груди.

Я закатываю глаза.

– Боже, да.

– Вау, Риверсайд, а ты знаешь, как устроить шоу, – бормочет Татум, входя в комнату и прижимая к груди сумку. Она смотрит на меня. – Я собираюсь вернуться домой, проспать сто дней в своей кровати и ни с кем не разговаривать по меньшей мере месяц. – Она улыбается, подходит ко мне и заключает меня в объятия. – Я напишу тебе, хорошо?

Я с улыбкой киваю.

– Обязательно.

Затем она разворачивается и уходит, оставляя меня одну с Нейтом и Бишопом.

– На самом деле, – улыбается Нейт, вставая с матраса и отряхивая штаны, – это не моя идея. Все это устроил Бишоп.

Он наклоняется, берет тако и запихивает его в рот.

– То есть ты просто так выслушивал все наши восхищения? И не поправил ни меня, ни Татум? – Я приподнимаю бровь.

Он качает головой, проглатывая еду.

– С ней весело играть. Вот и все.

Я расстегиваю толстовку и бросаю ее на кровать.

– Не делай ей больно, Нейт.

– Погоди-ка! – Он вскидывает руки вверх. – Она знает, как я к ней отношусь. Я не виноват, что у нее появились ко мне чувства. Она хороша в постели. Это все, что меня интересует.

– Что? А то, что ты трахаешься с другими, для тебя в порядке вещей? – спрашиваю я, протягивая руку и поправляя марлю, обернутую вокруг моей головы.

Он смотрит на меня, а затем выругивается себе под нос.

– Это не имеет значения. Мы не пара. Существует только одна или, может быть, две девушки, которые могли бы это изменить, и одна из них – ты. В любом случае как ты себя чувствуешь? Тебе что-то нужно?

Он смотрит на Бишопа, который растянулся на моей кровати без рубашки и в серых спортивных штанах, из-под которых выглядывает край трусов Calvin Klein.

Я облажалась.

– Уверен, что Биш о тебе позаботится, верно?

Бишоп наклоняется вперед и хватает пульт от телевизора.

– Ложись спать, Нейт.

Нейт подмигивает нам обоим, прежде чем направиться к себе в комнату. Я жду, когда Бишоп нажмет на кнопку воспроизведения, чтобы наконец прервать затянувшееся молчание. Но все-таки это не та неловкая тишина, которую вы чувствуете, когда находитесь в комнате с кем-то, с кем вам некомфортно.

– Я собираюсь принять душ, – говорю я ему, подходя к своему гардеробу, чтобы взять пару спортивных штанов и майку.

Он кивает, наблюдая за моими действиями. Взяв все, что мне нужно, я выключаю свет и иду в ванную, но, когда я прохожу мимо Бишопа, он ловит мою руку и нежно проводит пальцем по моей ладони.

Я оборачиваюсь, глядя на него через плечо.

– Ты в порядке?

Обычно его мало интересуют чужие чувства, так что для нас обоих это нечто новое, но почему-то мне кажется, что мы двигаемся в верном направлении. Он заставляет мое сердце биться чаще, а кровь бурлить, но я знаю, что мы на правильном пути.

Наклонив голову, он смотрит мне в глаза, а затем проводит большим пальцем по костяшкам моих пальцев.

– Да, сейчас все хорошо. Хочешь, я наберу тебе ванну? Ты же не хочешь промокнуть.

Он указывает на мою голову, и я прикасаюсь к ней, вспоминая о повязке и о том, что в меня стреляли.

В меня стреляли.

Боже мой.

– Что случилось? – спрашивает он, заметив мое выражение лица.

Он наклоняет голову в другую сторону, но его пальцы все так же переплетаются с моими.

Я слегка ухмыляюсь.

– Все-таки я та еще штучка. В меня стреляли!

Он смеется, отпуская мою руку и хлопая меня по заднице.

– Иди в душ.

Я прикусываю губу и быстро бегу в ванную.

– И запри эту чертову дверь! – кричит Бишоп через тонкую стенку.