Сломанный меч

Видение поблекло. Перед Фредой вновь стоял ее ночной призрак.

— Ты — Один, — прошептала она, — и мне нельзя иметь с тобой дела.

— Несмотря на это, я бы мог спасти твоего возлюбленного, ведь он-то язычник. — Единственный глаз бога уставился на нее, точно пронзал насквозь. — Но заплатишь ли ты мне мою цену?

— Чего ты хочешь?

— Думай быстрей, собаки вот-вот разорвут его.

— Ты получишь ее, получишь…

Он кивнул.

— Что ж, тогда поклянись мне своей душой и всем, что свято для тебя, что, когда я приду за платой, ты отдашь мне то, что носишь под поясом.

— Клянусь! — вскрикнула Фреда.

Слезы туманили ее глаза, грудь разрывали рыдания. Один не так уж безжалостен, как о нем говорят, если просит только снадобье, которое ей подарил Скафлок.

— Клянусь, повелитель, и пусть земля и Небеса накажут меня, если я не сдержу клятву!

— Добро. Теперь тролли пошли по ложному следу, а Скафлок уже здесь. Не забудь о своих словах, женщина!

Мрак сгустился, тучи закрыли луну. А когда ветер снова разорвал их, Странник исчез.

Но Фреда этого уже не заметила. Она обнимала своего Скафлока. А он, как ни поражен был тем, что некая сила, вырвав его из клыков троллиных собак, спасла и перенесла к возлюбленной, тоже первым делом принялся целовать ее.

XX

Не пробыв и двух дней в пещере, Скафлок вновь заторопился в дорогу. Фреда не плакала, но чувствовала, что в горле у нее стоят непролитые слезы.

— Ты думаешь, это заря встает для нас, — сказала она утром второго дня. — Но я чувствую: это — ночь.

Он удивленно взглянул на нее.

— О чем ты?

— Этот меч исполнен зла. И то, что нам предстоит, — недоброе дело. И ничего доброго оно не сулит нам и в будущем.

Скафлок положил руки ей на плечи.

— Я понимаю, тебя не радует то, что придется заставить пройти твоих родичей дорогой страдания. Я этому тоже не рад. Но кто же еще среди мертвых согласится помогать нам, а не вредить? Оставайся здесь, Фреда, если тебе не снести этого.

— Нет-нет, я буду с тобой и на краю могилы. Дело не в том, что я боюсь моей мертвой родни. Живые или мертвые, мы любим друг друга, а теперь эта любовь принадлежит и тебе. — Фреда опустила глаза и прикусила губу, чувствуя, как она дрожит. — Если бы эта мысль пришла в голову тебе или мне, я бы опасалась куда меньше. Но совет Лиа — это не к добру.

— Зачем ей желать нам зла?

Фреда покачала головой, но ничего не ответила. А Скафлок задумчиво сказал:

— Признаться, мне совсем не правится твоя встреча с Одином. Не в его обычае просить малую плату, но я не понимаю, что же он имел в виду.

— А меч, сломанный меч, Скафлок, ведь если его снова скуют, в мир войдет ужасная сила, бесконечное зло.

— Да, для троллей.

Скафлок горделиво вскинул голову, так что его кудри коснулись закопченных сводов пещеры. Его глаза вспыхнули во мраке.

— У нас нет теперь другой дороги, хоть эта и тяжела. И никто не избегнет своей судьбы. Лучше храбро встретить ее лицом к лицу.

— И плечом к плечу. — Фреда склонила свою рыжекудрую голову ему на грудь, и слезы снова закапали из ее глаз.

— Еще об одном я хотела попросить тебя, мой любимый.

— О чем?

— Давай пустимся в путь не сегодня вечером. Подожди еще один день, только один, и тогда мы отправимся. — Ока сжала своими руками его руки. — Только один день, Скафлок.

— Зачем? — спросил он недовольно.

Фреда промолчала, и вскоре в ее объятиях он забыл о своем вопросе. Но Фреда помнила, помнила даже тогда, когда эти объятия становились все тесней и она слышала биение его сердца, и это наполняло горечью ее поцелуи.

Что-то подсказывало ей, что это — их последняя ночь.

Солнце встало, тускло блеснуло в полдень и на закате скрылось в тучах, которые буря гнала с моря. Ветер волком выл над валами, с грохотом разбивавшимися о скалы. Едва стемнело, как откуда-то с небес раздался звон копыт, обгоняющих ветер, звуки погони и собачьего лая. Скафлок вздрогнул. Это мчалась Дикая Охота.

Скафлок и Фреда оседлали лошадей, а еще двух навьючили всем своим добром, ведь возвращаться они не собирались. За спину Скафлок закинул сломанный меч, завернутый в волчью шкуру. При бедре у него был его собственный эльфийский меч, в левой руке — копье. Под меховые плащи оба надели шлемы и кольчуги.

Фреда оглянулась на устье покинутой пещеры. Холодное это было жилище и мрачное, а все-таки там они были счастливы. Но вот она отвела глаза и решительно устремила свой взор вперед.

— Поехали! — крикнул Скафлок, и они пустились бешеным эльфийским галопом.

Ветер ударил им в лицо. В мерцающем свете луны снег, мешаясь с брызгами, стлался над морем белой пеленой, а под ней в шхерах гремел прибой. Когда волны откатывались, вслед за ними катились обледенелые камни, казалось, какие-то чудища ползут к морю. Ночь состояла из бури, вьюги, шторма: грохот несся до неба, по которому мчались рваные тучи. Восходящая луна, не отставая ни на шаг, мчалась вослед скачке Скафлока и Фреды по прибрежным утесам.