Сломленные Фейри

— Вообще-то, это было хорошо, — призналась я, доставая из кармана стик вишневой жвачки и проталкивая его между губами. — Их дом… ну, если быть до конца честной, то он, черт, полярно противоположен тому месту, где я выросла. Они до неприличия богаты, и дом у них просто охренительный, не говоря уже о том, что они очень хорошие люди. Слишком щедрые и просто… было приятно жить в месте, где всегда есть еда в холодильнике и не беспокоиться о том, что в дверь постучат судебные приставы, не говоря уже о том, как приятно, что меня встретили так, как встретили.

Я все еще общалась с каждым членом семьи Леона по смс или телефону практически каждый день, и я должна была признать, как это здорово — чувствовать себя нужной. Как будто я действительно принадлежу кому-то после того, как единственный дом и семья, которые я когда-либо имела, были потеряны для меня навсегда.

Титан тепло улыбнулся. — И вы с Леоном счастливы?

— Вы внимательно присматривались к этому парню в последнее время? Любая девушка, разделившая с ним постель, была бы счастлива. Тот факт, что он один из лучших людей, которых я знаю, только делает его еще круче.

— Как ни странно, я не присматривался к этому парню в последнее время, — ответил Титан, сморщив нос. — Но я поверю вам на слово насчет вашего счастья. Итак…

— Итак?

— Сколько времени вам удалось провести в гостях у друзей этим летом, Элис? — Титан пристально посмотрел на меня, и я застонала, откинувшись в кресле.

— Если быть до конца честной, Лейни уехала на лето, — сказала я, подняв руку, чтобы не получить отповедь, которую, как я знала, я получу с минуты на минуту. — Она совершала тур по континентальной библиотеке, посещая всевозможные пыльные свитки и книжные пещеры, поэтому я не смогла ее навестить.

Он медленно кивнул. — Но вы поддерживали связь?

— О да, мы много переписывались, и она присылала мне фотографии всего того, что читала. Она даже нашла тысячелетнюю резьбу королевы фейри, у которой было шесть мужей, и у каждого из них был идеально выгравированный чле… Вообще-то, эта история, возможно, не подходит для учителя, — замялась я. — Но вы поняли, мы оставались на связи.

— Хорошо. А как насчет мистера Диппера? Вы с ним встречались? Я знаю, что изначально вы не были в восторге от идеи подружиться с ним, но к концу семестра я заметил, что вы проводите достаточно много времени в его компании.

— Юджин? — спросила я, мое сердце сжалось. — Эм, да, мы немного переписывались, — если быть до конца честной, то я в основном отмахнулась от него. Я слишком нервничала из-за того, что он помнит подробности той ночи, когда мы спасли его задницу от Короля и убили Найтшейд, чтобы встретиться с ним лицом к лицу. Я хотела, чтобы между нашими встречами был хороший толстый слой времени, прежде чем мне придется встретиться с ним лицом к лицу с откровенной ложью и дерьмовой дружбой. Но я также не могла обвинять его в том, что мы сделали, поэтому я просто надеялась, что к тому времени, когда мы снова будем общаться, он отнесет ту ночь к неудачному опыту и забудет о ней.

Я чувствовала себя еще хуже из-за того, что вычеркнула его, учитывая тот факт, что он был достаточно близок к самоубийству, чтобы Найтшейд нарисовала мишень на его спине в конце прошлого семестра. Но как бы я ни чувствовала себя полной сволочью, делая это, я действительно думала о нем в долгосрочной перспективе. Я и мои Короли были темными существами с кровью на руках и пятнами на душах. То, что мы сделали в этих туннелях, было необходимо, это была борьба за выживание, которая так или иначе могла закончиться только смертью. И я не испытывала ни малейшего чувства вины за это. Найтшейд была хищником, чудовищем, гребаным животным, расставляющим ловушки с помощью добрых слов и тонкой магии, созданной так аккуратно, что никто не знал, что она заманивает их в ловушку, пока петля не затягивалась на их собственных шеях. Ей нужно было умереть. И я бы плюнула на ее могилу, если бы мы оказали ей любезность и вырыли ее собственную. Но Юджин был не таким, как мы. Он был невинным, наивным. Из тех фейри, которые видят мир черно-белым, добрым и злым, в то время как такие, как я, видели все оттенки серого и облачались в тени. И я не хотела развращать его, лишать его способности надеяться и видеть добро в мире, который на самом деле был для него лишь дерьмом. Он нуждался в надежде больше, чем в правде. Но теперь я могу быть ему лучшим другом. Я бы стала.