Сломленный принц

Он лжет. Я точно знаю, что он все равно боится, что Элла в любую секунду может собрать вещи и сбежать.

Я тоже боюсь. С той ночи, когда мы целовались, Элла едва разговаривает со мной. С той ночи, когда она плакала. Плакала так сильно, что разбила мое гребаное сердце. Я не знаю, что сделать, чтобы ей стало лучше. Я не знаю, как помочь Истону. Или Гидеону.

Но я знаю, что дело не только в Элле. Боязнь Истона быть покинутым лежит гораздо глубже.

– Мама никогда не вернется, – выдавливаю я.

– Заткнись, Рид! Она мертва! – Истон смеется, но бесчувственным, тусклым смехом. – Я убил ее.

Господи!

– Сколько ты сегодня выкурил, братец? Потому что ты только что произнес полный бред.

Он мрачно смотрит на меня.

– Я никогда не был настолько в здравом уме. – Истон усмехается, но мы оба понимаем, что он не видит в этом ничего смешного. – Мама была бы с нами, если бы не я.

– Это не так, Ист.

– Нет, так. – Он быстро затягивается и выдувает очередное серое облачко. – Это были мои таблетки, мужик. Она взяла их и наглоталась.

Я внимательно смотрю на него.

– О чем ты говоришь?

– Она нашла мою заначку. За несколько дней до того, как умерла. Была у меня в комнате, собирала вещи в стирку, это дерьмо было спрятано в ящике с носками, и мама его нашла. Предъявила мне, забрала и пригрозила, что отправит меня в реабилитационный центр, если еще раз поймает с рецептами на наркоту. Я подумал, что она выкинула их в унитаз, но… – Он пожимает плечами.

– Ист… – Я обрываю фразу.

Он реально верит в то, что несет? Все эти годы он считал именно так? Я делаю медленный вдох.

– У мамы не было передозировки «Оксиконтином».

Истон прищуривается.

– Папа сказал, что была.

– Это лишь одно из успокоительных, которые она принимала. Я видел врачебное заключение. Она умерла от целой кучи разной гадости. И даже если бы это был окси, ты же знаешь, мама сама могла достать рецепт. – Я забираю косяк из его обмякшей руки и делаю глубокую затяжку. – И, кроме того, мы оба знаем, что это была моя вина. Ты сам так сказал – что я убил ее.

– Я решил сделать тебе больно.

– Сработало.

Истон изучает мой профиль.

– Почему считаешь, что ты виноват?

От стыда по спине бегут мурашки.

– Просто было ощущение, что я сделал недостаточно, – признаюсь я. – Я знал, что ты сидел на таблетках. Знал, что с Гидеоном что-то не так. За день до ее смерти они с папой ссорились из-за потасовки, в которую я ввязался. Мои драки не давали ей покоя. Мне слишком нравилось драться. Она это знала и ненавидела. Я… я просто добавлял ей стрессов.

– Она умерла не из-за тебя. Ее давно что-то мучило.

– Да? Что ж, тогда и не из-за тебя тоже.

Несколько минут мы сидим в полном молчании. Но сейчас в нем ощущается неловкость, и мою кожу начинает покалывать. Ройалы не сидят рядышком и не говорят о своих чувствах. Мы прячем их глубоко-глубоко. Притворяемся, что ничто не может задеть нас за живое.

Ист тушит косяк и убирает окурок в маленькую коробочку.

– Пойду в дом, – бормочет он. – Лягу пораньше.

Едва перевалило за восемь, но я не хочу задавать ему лишних вопросов.

– Спокойной ночи.

Он останавливается у черного входа.

– Подвезти тебя завтра на тренировку?

Я чуть не задыхаюсь от внезапного прилива счастья. Черт, я сопливый хлюпик, но… мы давно не ездили никуда вместе.

– Конечно. Тогда увидимся завтра утром.

Он исчезает в доме. Я остаюсь сидеть в кузове его пикапа, чувство радости и облегчения начинает рассеиваться. Всегда знал, что смогу наладить отношения с Истом. Теперь я рассчитываю наладить наши отношения с Эллой. И с близнецами. И с Гидом. Мои братья никогда долго на меня не злятся, как бы сильно я ни облажался.

Сидя здесь и обмениваясь признаниями с Истоном, я вспомнил, что по-прежнему храню секрет от папы. И, хуже того, я так отчаянно стремился сохранить его, что сам уговорил папу опять впустить Брук в нашу жизнь.

Меня вдруг начинает мутить, но это не имеет ничего общего с моими чувствами или выкуренной травкой. Брук вернулась, потому что я трус и побоялся признаться в своих ошибках. Почему я просто не послал ее куда подальше? Ну и что, если бы она на весь свет растрепала, что я – отец ее ребенка? Один тест на отцовство – и ее история полетела бы коту под хвост.

Но нет, я заключил с ней сделку. Заставил отца вернуть ее, только чтобы он не узнал, что я натворил. Чтобы не узнала Элла. Но теперь Элла знает правду. И (я делаю глубокий вдох) возможно, пришло время и папе узнать правду.

Глава 23

Элла

Разговор с Каллумом получился ни о чем и лишь еще больше расстроил меня, поэтому я поднимаюсь наверх и падаю на кровать. Каллум сердится из-за того, что я возвращаюсь на работу и хочу отказаться от наследства. Он отчитывал меня минут двадцать, а затем я перебила его и спросила: он стремится контролировать меня, потому что не может контролировать своих сыновей? Да уж, только подлила масла в огонь.

Не пойму, в чем тут для него проблема. Это ведь мое наследство, верно? А я не хочу его. Пока деньги Стива у меня, люди типа Дины и Брук будут стараться забрать их себе. Так пусть забирают сейчас. Мне-то что?