Слон императора

Я послушно перешел к нужной иллюстрации. На ней было изображено необычное, свирепое на вид существо с телом и хвостом льва и головой и крыльями орла. Согласно описанию, грифон ненавидел лошадей и был настолько велик, что мог улететь, держа в когтях живого вола.

Я поднял взгляд на Алкуина:

– Похоже, это еще более редкое существо, чем единорог.

– А вот это уж, Зигвульф, не твоя забота. Важно лишь то, что король верит в его существование.

– И вы сами считаете, что такое животное, как грифон, может существовать? – все же спросил я.

Сановник позволил себе слегка пожать плечами:

– Если оно существует и ты его найдешь, то внесешь добавление к знаниям о созданиях, коих Господь поселил на земле. Очередное чудо Божьего творения.

Его ответ показался мне тактичным, но скептическим.

– Это точная копия того бестиария, который показывал мне Карл? – спросил я. Мне не терпелось на досуге пролистать книгу и получше узнать, какие еще странные и диковинные звери могут обитать на земле.

– Переписчикам было дано позволение добавлять сюда существ, описанных в других книгах из дворцовой библиотеки.

Я осторожно, без усилия, чтобы не повредить свежий переплет, закрыл книгу:

– В Каупанге один охотник рассказывал мне о чудесной птице, у которой клюв расцвечен всеми цветами радуги. Это был бы замечательный дар от монарха монарху.

– Уверен, что в зверинце халифа более чем достаточно попугаев, – сухо бросил Алкуин.

– Это не попугай, а морская птица, которая питается рыбой и живет на скалах. И летает она не как все – машет в полете крыльями часто, как пчела. Правда, человек, который мне это рассказывал, не знал, как она называется по-франкски.

– И она прекрасна на вкус, – перебил меня сановник.

– Совершенно верно! Темноватое мясо, похожее на голубиное.

Алкуин вдруг расцвел совершенно необычной для себя мальчишеской улыбкой. Я никогда еще не видел его таким.

– В юности я провел три года в монастыре на отдаленном острове у северного побережья Британии, – начал он рассказывать. – По весне мы ловили и ели этих птиц дюжинами и яйца их собирали. Но сомневаюсь, что ты найдешь в книге ее изображение. Их называют ту́пиками.

У меня, вероятно, сделался совершенно ошалелый вид, потому что Алкуин добавил, опять без своей обычной язвительности:

– И клюв у них бывает таким роскошным только летом. Все остальное время они ничем не примечательны.

Я сразу же вспомнил о белых шкурах, которые видел на каупангском торгу, – зимние шкуры животных, которые в иные времена обретают блеклый вид. А еще мне пришло в голову, что животные, так же как и люди, способны менять облик, чтобы обманывать, в соответствии с обстоятельствами.

Алкуин все еще продолжал довольно посмеиваться, когда в дверь негромко, но четко постучали. Он жестом велел мне открыть. В дверях стоял незнакомый мне писец, скромно одетый в коричневую тунику и серые шоссы и обутый в легкие летние башмаки. Лишь потом я заметил, что одежда его была сшита из очень дорогих тканей и прекрасно скроена. Пришельцу было лет сорок или немногим меньше, он был примерно моего роста, поджарый, но крепкий на вид. И вообще его облик – и густые, коротко подстриженные курчавые черные волосы, и безбородое лицо с тонкими чертами и острым подбородком – производил впечатление аккуратности и независимости.

– Входи, Аврам, – сказал из-за моей спины Алкуин. – Хочу познакомить тебя с Зигвульфом. Вам придется несколько недель провести бок о бок. Уверен, что вы хорошо поладите.

Карие глаза вошедшего на мгновение задержались на книге, которую я держал в руке, но он тут же любезно улыбнулся мне, показав мелкие ровные зубы, и сказал:

– Как я понимаю, ты только что вернулся из более чем успешной поездки в Нортланд, страну, которую я сам очень люблю посещать. Надеюсь, тебя не затруднит рассказать мне о том, как прошло путешествие.

Аврам понравился мне с первого взгляда, может быть, из-за того, что он показался мне похожим на Озрика, моего ближайшего и старейшего друга. Они походили друг на друга спокойным разумным взглядом, смуглой кожей, тонкими чертами лица и сдержанными манерами уверенного в себе человека. Хотя, конечно, Аврам был намного младше годами и обладал стройной фигурой в отличие от Озрика, который был кривобок из-за поврежденной шеи и неправильно сросшейся ноги.

– Я думаю, Зигвульф, что это будет совсем не так, – заметил Алкуин, когда за вошедшим закрылась дверь. – Вряд ли кому-то доводилось посетить столько стран, сколько этому человеку. Скорее, он будет рассказывать тебе о дальних землях. Аврам, сколькими языками ты владеешь?

Тот вскинул руки, словно хотел протестовать:

– О, всего несколькими! – Его франкский был безупречен – посланец говорил без малейшего акцента.

– Ты хочешь сказать, несколькими – совершенно свободно, – поправил его Алкуин и повернулся ко мне: – Аврам хорошо говорит на доброй дюжине языков и, подозреваю, на стольких же может кое-как объясняться. Он просто скромничает.

Мой новый знакомый чуть заметно пожал плечами, будто нехотя принимая незаслуженную похвалу: