Слон меча и магии

Леос загляделся лишь на секунду, но в этот момент раввин опрокинул маленький столик, на котором стояли свечи. Наступила полная темнота. Инспектор выстрелил туда, где секунду назад стоял старый еврей. Но там уже никого не было. Леос бросился на звук, но что-то тяжёлое, твёрдое как камень с размаху опустилось прямо ему на голову.

Очнулся Леос от того, что что-то кололо его в бок. Он встряхнул головой и обнаружил, что сидит связанный, привалившись к чему-то мягкому. Повернувшись, он понял, что мягкой была Катаржина. Они оказались привязаны спина к спине одной верёвкой.

Увидев, что инспектор пришёл в себя, она вновь уколола его ногтем в бок и тихо зашипела:

– Всё мне отдавил!

Раввин Симон бен Бецалель, склонившийся над вновь установленным столом, тоже заметил, что инспектор пришёл в себя.

Он приблизился к ним, присел рядом и грустно посмотрел на Леоса.

– И чего с вами делать? – задумчиво протянул он. – Вырывание скверны – это одно. Но убийство полицейского… Мне нужно ещё подумать.

Раввин подошел к голему, подставил табуретку и, забравшись на неё, запустил руку чудовищу в рот. Порывшись там, он вытащил маленький свиток с короткой надписью из четырёх букв. Глаза существа потухли, тело обвисло и застыло, превратившись в глиняную статую.

– Отдохни пока, – раввин похлопал его по гладкому боку, – работы ещё много.

Он задул свечи и вышел из подвала.

Леос и Катаржина остались в полной темноте.

* * *

Тем временем Джеймс сидел в полицейском участке. Из уважения его не кинули в камеру со всяким сбродом, а заперли одного.

Откуда-то доносились пьяные песни, воняло мочой, кто-то отчаянно ругался и требовал немедленно выпустить его отсюда. Всего этого Джеймс не слышал и не чувствовал. Он сидел на сыром соломенном матрасе, машинально расковыривая в нём дыру, и мучительно пытался придумать, как же отсюда выбраться. Время от времени он вскакивал и тоже принимался кричать, требуя освободить его или хотя бы предъявить обоснованное обвинение.

«Кэт, – мысленно обращался он к подруге, – ты только не сдавайся. Я выберусь, я что-нибудь придумаю! Ооо, где там этот Леос!»

Неподалёку послышались голоса, кто-то стоял возле его камеры. Изобретатель снова вскочил и попытался выглянуть. Двое патрульных спорили о том, куда определить очередного пьяницу. Он уже почти не опирался на ноги и грозил вот-вот рухнуть на пол или окончательно повиснуть на руках полицейских.

– Одно место, – пыхтя, произнёс один. – Но там этот… друг инспектора.

– Но он сам его туда и посадил!

– Да? И чего ради?

– Говорят, из-за девицы. Хозяйки «Терновника и розы»!

Второй полицейский удивлённо щёлкнул языком.

– Ого! Но всё же не думаю, что он будет доволен, если мы закинем туда же вот его…

Они согласно покивали.

– Вся полиция сейчас вокруг еврейского квартала, там что-то происходит. Леос исчез вместе с той шлюхой. А нам что же делать? Может, выпустим этого? На вид он почтенный гражданин. Состоятельный. Проблемы потом…

Сердце Джеймса бешено застучало. Предложить им денег? Нет, ещё посчитают в чём-то виноватым.

– Позвольте? – он обратился к патрульным. – Мы с инспектором Мареком действительно немного повздорили. Но я уверен, что он бы уже выпустил меня, если бы не был так занят. Вы же знаете, что найти меня просто, да я и сам вернусь, если на то будет воля Леоса.

Полицейские с надеждой уставились на англичанина. Они уже порядком устали.

– Нууу… Раз он здесь, значит, девица досталась инспектору? Выходит, злиться он не будет, – рассудил наконец один.

Джеймс согласно закивал.

Ключ повернулся в замке, железная дверь со скрипом отворилась, и внутрь рухнуло тело нового заключённого.

Англичанин аккуратно переступил через него и, стараясь не бежать слишком резво, чтоб не внушать подозрений, направился к выходу.

Но за воротами он, сам не веря, что его выпустили вот так просто, помчался быстро, как мог.

«Пропали и Катаржина, и Леос. Еврейский квартал… Другой робот! Кажется, у меня только один выход. И совсем-совсем нет времени».

* * *

Тёмный подвал. Ни одного огонька. Сколько времени прошло? Леос пытался считать, но сбился.

«Мне всё ещё не хочется есть или пить, значит не много?»

Зато хотелось спать. Но стоило ему задремать и расслабиться, как в бок тут же впивался острый ноготь Катаржины.

Сначала она напевала, потом, не замолкая ни на минуту, шёпотом рассказывала смешные истории, наверное, чтоб подбодрить себя, а может, даже и его. Потом устала, разозлилась и перешла к обсуждению того, что сделает с Бецалелем, Джеймсом и инспектором, когда выберется отсюда. Леос не спорил и даже соглашался. Ему нравилась её уверенность в том, что они всё-таки выберутся. Она вообще ему нравилась, в чём он смог признаться себе только сейчас, перед смертью. Смелая, умная, интересная. Не женщина его круга. Но всё же…

– Жаль, мы не встретились раньше, – вздохнул он.

– Не знала, что вам нравятся такие, как я, – Кэт приподняла свою механическую ногу.

– При чём тут это? – вздохнул Леос. – Ты красивая.

Она вздрогнула и замолчала. Больше он не услышал от неё ни слова.

Чёрная громада голема возвышалась в углу, неподвижная и безжизненная.