Слоновья память

— Я такая чувствительная особа — жуть, просто не могу без любви. Ты, факт, зарабатываешь прилично, врачи дерут с нашего брата дай боже, если бы тебя привести в порядок, причесать, купить костюмчик на проспекте Рома, может, стал бы и ничего себе, да только мне все это: деньги там, внешний вид — безразлично, меня интересуют только чувства, душевная красота, ты понял, лишь бы мужчина хорошо со мной обращался, возил гулять в Синтру по воскресеньям — и все, и я, считай, счастлива, как канарейка. Я очень веселая — знаешь? — спокойная такая, домашняя. Я, малыш, из того поколения, кому с милым и в шалаше рай: дай мне только мою пенную ванну, депиляцию ног, открытый счет в кондитерской — и больше ничего не надо. У тебя ведь есть двести эскудо одолжить мне на такси до Лиссабона, потому что поезд — это не для моих нервов, у тебя наверняка есть двести эскудо, ты ведь хорошо зарабатываешь, и вообще ты джентльмен, терпеть не могу парней, которые не джентльмены, бездельники такие, вечно одна матерщина на языке у пиздоболов. Извини, но я человек прямой, за словом в карман не лезу, знаю, что говорю, ты со мной по-хорошему, и я с тобой по-хорошему, я тебя буду радовать, если ты меня, конечно, полюбишь, поймешь, оплатишь квартиру; чего я хочу — так это посвятить жизнь кому-то, чтобы водил меня в кино или в кафе, платил бы мне за квартиру, обходился бы как положено, чтобы ему нравился мой песик-таксик, чтобы принимал меня такой, какая я есть. Кстати, мы могли бы быть счастливы с тобой, как ты думаешь? А двести монет подкинешь? Не веришь мне? Ах, малыш, я влюбляюсь прямо с первого взгляда, тут ничего не поделаешь, ты мне глянулся, дай-ка очки надену, рассмотрю тебя получше, чтобы влюбиться еще сильнее.

Сначала она вытащила очешник, но тут же затолкала его обратно на дно сумки («Черт, это для дали») и извлекла из-под кучи бумажных платков, трамвайных билетиков и валяющихся как попало документов очки с линзами такими толстыми, как целые калейдоскопы, зрачки за ними исчезали, растворяясь в толще стекла: психиатр чувствовал себя как под дешевым микроскопом.