Слова, из которых мы сотканы

Он знал, что вчера вечером Томми притащил его в паб. Он помнил, что там была девушка-диджей в школьной форме, с косичками, которая приплясывала в углу, и что он танцевал под песню «Как раз вовремя» в исполнении «Black Box»[29] c бутылкой «Будвайзера» в руке. Он помнил, что Томми высматривал подходящих девушек с того момента, как они пришли, и объявил их всех «долбаными шлюхами», но все-таки умудрился разглядеть что-то более или менее достойное среди девиц, собравшихся у стойки бара. Но Дин не помнил, откуда взялась эта девушка. Помнил лишь, что ее зовут Кэт, потому что так звали его бабушку. Он помнил, как сказал ей это вчера вечером: «Тебя зовут так же, как мою бабушку». Но не добавил, что еще это второе имя его дочери.

Он огляделся по сторонам. Комната Кэт была похожа на обычное студенческое жилье. Туалетный столик с дешевыми украшениями и фотографиями подруг, гитара у стены, лэптоп, женское сари, растянутое поперек окна наподобие занавески. А на тумбочке возле кровати стояла кружка с надписью «Дептфордский университет», наполовину полная холодного чая.

Девушка зашевелилась, и Дин затаил дыхание. Он понятия не имел, чего следует ожидать. Но когда девушка повернулась к нему, он с приятным удивлением убедился, что она симпатичная. Не такая хорошенькая, как Скай, но и не такая, как рыжухи из группы «Girls Aloud»[30]. У нее были изящные черты лица, аккуратные веснушки и губы клубничного цвета.

– Тьфу ты, господи, – сказала она, когда встретилась с ним взглядом. Потом она откатилась в сторону и застонала.

– Да, мне тоже очень приятно видеть тебя, – сказал Дин, призвав на помощь остатки юмора.

– Тьфу ты, господи. Не ты. – Она снова застонала. – Не ты. Это. – Она указала на свою голову. – Болит. Чертовски болит.

Дин сел и свесил ноги с ее стороны кровати.

– Я поищу обезболивающее. Где ты держишь таблетки?

Кэт молча указала на пластиковый контейнер, стоявший на туалетном столике. Дин открыл крышку и протянул ей пачку ибупрофена и стакан воды со стола.

– Спасибо. – Кэт с усилием приняла сидячее положение и откинула волосы с лица. Когда Дин смотрел на нее и оценивал, как он сам сейчас может выглядеть, ему пришло в голову, что оба остались в нижнем белье. Он был в семейных трусах, а Кэт даже сохранила на теле серую жилетку.

– Значит, – начал он, – мы с тобой не…

– Нет, мы этим не занимались.

– Ну, ладно. – Он пытался выудить из глубины мозга хоть что-нибудь, напоминавшее о том, чем именно они занимались, но ничего не нашел.

Кэт положила таблетки на язык и жадно запила их водой.

– Помнишь, как мы разговаривали? – спросила Кэт.

– Мы разговаривали?

– Да. Сидели на моей кухне черт знает сколько времени и разговаривали.

– Ясно.

– А еще курили. Мы курили, как паровозы. У меня горло как будто набито толченым стеклом. – Она положила руку на горло и осторожно погладила кожу.

– Так о чем же мы говорили? О нас с тобой?

– Обо всем и обо всех. В основном о твоей мертвой подруге. И о твоем больном ребенке. Да, и о твоем отце, доноре спермы.

– Нет! – Дин развернулся и ошеломленно уставился на Кэт.

– Да, да, на самом деле. Я-то всего лишь хотела познакомиться с симпатичным парнем, может быть, немного пообжиматься. И вот, чертовски типично для меня, я оказываюсь с мистером Мертвая Подруга, который играет у меня на кухне в Джереми Кайла[31].

Ее слова звучали жестоко, но Дин видел, что она говорит несерьезно. Теперь он начал вспоминать. Он помнил, как смотрел на ее симпатичное лицо при свете свечи, как она наполняла чайник и опускала в кружку чайный пакетик. Дин помнил сэндвичи с ветчиной на пластиковых тарелках и то, как он набивал и сворачивал десяток толстых самокруток, образующих колышущуюся дымовую завесу в воздухе между ними. И помнил, как говорил. Не болтал, а говорил всерьез. Еще он помнил, как произнес следующие слова: «Мне так легко разговаривать с тобой, как будто я знал тебя всегда».

Сегодня утром он не чувствовал, что знал ее всегда. Он чувствовал, что раньше никогда в жизни не встречался с Кэт. И ему было неловко от сознания того, что он раскрыл душу перед этой незнакомой девушкой с оранжевыми волосами и веснушчатыми плечами.

– Извини, – немного помолчав, сказал он. – Я не хотел грузить тебя.

Она улыбнулась, и ему понравилось, как выглядит ее лицо, когда она улыбается. На мгновение он понял, почему мог быть настолько откровенным с этой девушкой.

– Не проблема, – отозвалась она, откинув волосы назад и свернув их в беспорядочный узел. – Рада была помочь. Но мне страшно подумать, сколько ошибок мы наляпали в том формуляре, который отправили по электронной почте. Полный абзац. Должно быть, на другой стороне подумали, что его заполняли спятившие шестилетки.

Дин недоуменно улыбнулся.

– В каком формуляре? – спросил он со смутным беспокойством, которое зашевелилось в нем после того, как начала возвращаться память.

Кэт повернулась и посмотрела на него:

– Ты не помнишь?

– Чего?

– Как мы шарили ночью по Интернету?