Он посмотрел на лэптоп, стоявший у нее на столе, на пластиковый стул, придвинутый к нему, потом на деревянный табурет слева от стула. Да, он сидел на этом табурете и смотрел, как Кэт стучит по клавиатуре. Дин даже помнил, как подумал: «Она здорово печатает». Вслед за этим воспоминанием раскрылось и другое.
Кэт и он сидят на кухне. Кэт ставит кружки в раковину, наливает в стаканы водопроводную воду и говорит: «Пойдем наверх. Это в моей комнате».
Он помнил бледно-зеленые стены на лестнице и фотографию кошки в плаще и капюшоне, приклеенную скотчем к двери ванной. И теперь он вспомнил разговор, предшествовавший восхождению в комнату Кэт.
Он помнил свое волнение и ощущение будущих приключений, которое охватило его. Ощущение, что он находится в нужном месте, в нужное время и с нужным человеком. Этому было суждено случиться. Он вдруг увидел возможность другой жизни, скачущей ему навстречу по зеленому лугу его воображения. Он чувствовал себя легким и освеженным, словно дом, который много лет простоял запертым и внезапно оказался открытым для всех стихий. Дину показалось, что это самая блестящая идея, которая только могла прийти в голову. Он едва ли не бежал по лестнице в комнату Кэт, спеша перенестись в это новое место. «Да, – думал он, – давай сделаем это!»
А потом он сидел на табурете и смотрел, как она делает это – ловко стучит по клавишам, печатая страницу за страницей личных сведений. Дин ожидал, что в конце произойдет нечто грандиозное. Прозвучат фанфары или сигнал горна, замигают разноцветные огни, и на экране появится серия фотографий мужчин и женщин с надписью «ТВОИ БРАТЬЯ И СЕСТРЫ!», набранной внизу заглавными буквами.
Дин пал духом, когда осознал, что ему придется ждать, что какие-то реальные люди должны будут прочитать его обращение, подтвердить подробности, убедиться в том, что все остальные будут рады сообщить ему о своем существовании и что даже тогда не будет никаких фотографий.
– Что за надувательство, – сказал он. – Что за долбаное надувательство!
– Да, но информация отправлена. Теперь она в системе. Ты сделал это. В следующие несколько дней ты узнаешь, есть ли у тебя братья или сестры или никого нет.
– Вот черт!
– Да, – сказала Кэт.
Потом они еще раз покурили и легли спать.
Теперь, сидя в резком свете яркого весеннего утра и ощущая запахи застарелого дыма и нечищеных зубов, Дин ужаснулся содеянному. Кэт надевала толстовку с капюшоном.
– Не могу поверить, что мы это сделали, – сказал Дин.
– Да, – с улыбкой отозвалась Кэт. – Круто, правда? По-любому круче спиритических досок!
– Но я могу… ну, изменить свое мнение? Что там сказано?
– Думаю, что да. Думаю, если там уже кто-то зарегистрирован, ему сообщат, что появился новенький, а потом спросят вас обоих, хотите ли вы поделиться друг с другом подробностями. На этом этапе ты всегда можешь отказаться. – Она повернулась и посмотрела на него, спрятав кулачки в рукавах слишком большой куртки. – Но ты этого не сделаешь, правда? – задумчиво спросила Кэт. – Ты не откажешься?
Дин пожал плечами. Сейчас он не мог принять окончательное решение.
– Не знаю. Думаю, это будет зависеть от того, что они скажут.
Кэт опустилась на край кровати рядом с Дином и взяла в ладони его подбородок.