Слова, из которых мы сотканы

Квартира Дэниэла располагалась на двух верхних этажах большого, отдельно стоящего дома на окраине города. Дом стоял в конце гравийной дорожки, ранее предназначавшейся для конных экипажей, и представлял собой довольно уродливый образец эдвардианской архитектуры. Тем не менее он сохранил несколько приятных черт, таких, как декоративное витражное стекло на парадной двери, свинцовые оконные рамы и до блеска отполированную латунную табличку с вмонтированными в нее шестью стеклянными кнопками, к каждой из которых прилагался дверной колокольчик. Надпись рядом с кнопкой Дэниэла гласила «Доктор Бланшар». Естественным желанием Мэгги было нажать на кнопку, но в ее сумочке лежал набор ключей. Дэниэл вручил их ей в хосписе вчера вечером вместе с подробной инструкцией о дополнительном ключе, который должен был висеть на вбитом в стену гвозде за письменным столом. Этот ключ подходил к маленькому ящику, где лежала зеленая папка с надписью WFC, в которой Мэгги найдет все необходимое для связи с клиникой по лечению бесплодия и авторизованного доступа к реестру родственников по донорской сперме. Мэгги уже бывала на квартире у Дэниэла. Один раз, когда выдался особенно красивый сентябрьский вечер, они пили шампанское у него на балконе («Это может быть наш последний шанс по-настоящему побыть вдвоем, и мы не можем его упустить»), и еще раз, чтобы помочь ему собрать вещи для переезда в хоспис. Мэгги очистила его холодильник, открыла ящики и отключила от сети телевизор, но все это было сделано под наблюдением Дэниэла. Теперь, когда она пришла одна, она чувствовала себя взломщицей.

Воздух в квартире был плотным и неподвижным. Уборщица приходила за последний месяц два раза, так что все выглядело немного иначе, но все равно Мэгги чувствовала себя незваной гостьей, когда проходила по следам от пылесоса, оставшимся на ковре. Было почти невероятно, что Дэниэл когда-нибудь вернется сюда, но если Бог сотворит чудо и он все же вернется (случаются и более странные вещи), то ему будет приятно обнаружить свою квартиру нетронутой и ожидающей хозяина, словно старый пес.

Квартира Дэниэла больше напоминала не жилище француза средних лет, а квартиру пожилого англичанина. Окна были закрыты кремовыми жаккардовыми занавесками, а диван выполнен в стиле Честерфилд. На книжных полках выстроились произведения британских классиков, а на кухне пахло английскими крекерами. Сухая голубая тряпочка для столешниц жестко свисала с лебединой шеи водопроводного крана. Это была приятная квартира. Давным-давно, когда Дэниэл был просто серьезным мужчиной с больной спиной, Мэгги представила, что когда-нибудь будет жить здесь. Все лампы были включены, воздух трепетал от птичьих трелей, и она испытывала приятное вдохновение от шампанского и близости самого симпатичного мужчины в Бери-Сент-Эдмундсе. Тогда все казалось возможным.

Она положила сумочку на маленький стол и развернула длинный шелковый шарф. Потом она огляделась по сторонам в попытке определить, где находится «небольшой ореховый стол». Она нашла его за большим, тяжело нагруженным креслом. Оно вмещало коллекцию стеклянных пресс-папье с завитками зеленовато-желтого и алого цвета и черно-белые обрамленные фотографии людей (как Мэгги полагала, родителей Дэниэла), справлявших свадьбу много лет назад. Она наклонилась к проему между тумбами и ощупала стену за письменным столом, пока не наткнулась на ключ, подвешенный на синей ленточке. Потом Мэгги нашла маленький ящик, скрытый внутри другого ящика за тайной панелью, и увидела обещанную светло-зеленую папку, отсыревшую и выцветшую, отмеченную буквами WFC.

Мэгги отнесла папку к креслу и прислонилась к плотной обивке. Глядя на папку, лежавшую у нее на коленях, Мэгги ощущала тяжесть возложенной на нее задачи и полноту доверия Дэниэла. В этой папке находились чьи-то жизни. Люди. Истории. И, что важнее, там находились чьи-то секреты. Мэгги не любила секреты так же, как не любила ложь. Ее склад ума не позволял жонглировать необходимым реквизитом, – вещами, о которых не следует говорить, людьми, о которых не стоит упоминать, невысказанными словами и событиями, которые никогда не происходили. Все это было слишком запутанным и нервным занятием. Жить без лжи и секретов было гораздо проще. В этой папке находились жизни, отягощенные такими сложностями, что у Мэгги начинала кружиться голова от одной мысли об этом.

У Дэниэла не было компьютера. «Кому я буду посылать электронные письма? – спросил он. – Что такого есть в Интернете, чего я не мог бы найти у себя на книжных полках? Что?»

«Но вы могли бы бронировать билеты и номера в гостинице для отпуска», – возразила Мэгги.

«Отпуск! – отозвался Дэниэл. – Ну да, разумеется. У меня не бывает отпусков. Море находится в часе езды от моей двери, и я живу в одном из самых красивых городов в этой стране. Я провожу отпуск у себя на балконе».

Он улыбнулся, и Мэгги улыбнулась в ответ и подумала, что она никогда не встречала человека, который одновременно был бы таким обаятельным и совершенно прозаичным, как Дэниэл.