Слова, которые мы не сказали

Мужчина вскидывает брови, и я понимаю, о чем он думает, решил, что я приехала в один из тех особняков на берегу озера. Я не считаю нужным разочаровывать людей, когда они делают выводы о моем происхождении. Как говорит Майкл: «Имидж – это все». Не знаю, как объяснить свою внезапную откровенность, возможно, этот парень кажется мне порядочным человеком, хотя я не уверена в причинах.

– Я давно здесь не бывала. Это место связано с неприятными воспоминаниями.

– А ваш отец?

Я решаюсь попробовать суп.

– Он умер в прошлом году.

– Простите.

– Ему бы понравилось ваше вино. Он всегда говорил: «Зачем есть фрукты, когда их можно пить». И он имел в виду вовсе не сок. – Слова не вызывают у меня желания рассмеяться, я даже не улыбаюсь.

Эр-Джей кивает, понимая.

– Мой бы старик согласился. Только добавил бы, что рожь и солод – тоже неплохая штука.

Значит, у нас есть что-то общее, мы оба дети алкоголиков.

Я отправляю в рот еще одну ложку острого супа-пюре с легким ароматом базилика.

– Великолепно, – заключаю я.

– Не слишком много базилика?

– То, что нужно.

Мы чуть дольше положенного задерживаем взгляд друг на друге. Я поспешно опускаю глаза, чувствуя, что краснею. В чем же причина? В горячем супе или горячем парне? Сама не знаю…

Хозяин наливает мне еще вина, но уже из другой бутылки, и берет со стойки чистый бокал.

– Пошли все к черту, – говорит он. – Не каждый день ко мне заходят такие приятные посетители. Через шесть недель у меня уже не будет времени расслабиться.

Я улыбаюсь, но невольно задаюсь вопросом, не слишком ли он оптимистичен.

– Вы давно открылись?

– Купил четыре года назад. В детстве я проводил здесь лето. Мне казалось, лучшего места нет на всей Земле. Потом поступил в колледж, изучал ботанику, получил работу в винодельческой компании «И-Джей Эрнест и Хулио Галло». Переехал в Модесто, и не успел оглянуться, как пролетело десять лет. – Он разглядывает рубиновую жидкость в бокале. – Калифорния хоть и классное место, но не для меня. Однажды я просматривал сайты по недвижимости и наткнулся на объявление о продаже этого заведения. Купил его за гроши.

– Звучит как сказка. – Интересно, есть ли у него семья. Но спрашивать мне неловко.

– Это точно. – Он берет стакан и начинает протирать его полотенцем. – Я тогда только развелся. Неприятное было время, надо было начинать все сначала.

– И вы нашли место за две тысячи миль.

Он смотрит на меня и улыбается, но я вижу, что вспоминать о прошлом ему нелегко. Вот он и решил отвлечься, стирая несуществующие пятна со стакана. – А вы? Замужем? Есть дети? Или собачка и «субару»?

Я улыбаюсь.

– Нет ничего из того, что вы перечислили. – Теперь я должна рассказать ему о Майкле. Должна. Я знаю. Но не могу. Меня что-то сдерживает, словно внутренний голос кричит внутри: «Осторожно! Остановись!» Не понимаю, в чем дело, кажется, Эр-Джей не собирается со мной заигрывать.

Мне нравится болтать с ним, простым человеком. Как давно я не разговаривала с обычным, нормальным мужчиной, не бизнесменом и не политиком. Мне всегда приятно общаться с человеком, который понятия не имеет, кто такая Анна Фарр – ведущая ток-шоу.

Беру из корзины еще одну хлебную палочку.

– Вы сами их печете?

– Неудивительно, что вы спросили. Хлеб – единственное, что не готовится на месте. Я покупаю их в «Ля Буланжери Костко».

Он намеренно произносит слова на французский манер, и я смеюсь.

– Неужели Костко? Неплохо. – Внимательно разглядываю палочку и заключаю: – Конечно, не так хороши, как мои, но совсем неплохо.

Эр-Джей усмехается.

– Полагаете, сможете сделать лучше?

– Разумеется. Эти немного суховаты.

– В этом-то весь смысл, Анна. Надо заставить людей больше пить.

– Манипулирование подсознанием? Разве это не противозаконно?

Эр-Джей фыркает.

– Ерунда. Я прошу Джойс из пекарни сделать их солонее и суше. Только благодаря этим палочкам и держится мой бизнес.

Я не могу сдержать смех.

– Я отправлю вам несколько штук собственного приготовления. Я больше всего люблю с розмарином и сыром асьяго. Вот увидите, ваши клиенты будут готовы часами сидеть здесь, есть хлеб и пить вино.

– О, это принцип моего заведения. Набей брюхо бесплатным хлебом и сэкономь тридцать долларов на обеде. Теперь я понимаю, почему вы журналист, а не предприниматель.

– А на десерт бесплатные конфетки, – добавляю я, указывая на сумку.

Эр-Джей запрокидывает голову и весело хохочет. Я чувствую себя Эллен Дедженерес.

Мы продолжаем свой неторопливый разговор. Он рассказывает мне о факторах, влияющих на вкус и аромат вина.

– Все это называется терруар. Терруар – совокупность природных факторов и условий производства. Сюда входит многое: тип грунта, количество солнечных дней, материал, из которого изготовлены бочки.

Я думаю о своем «терруаре», ведь каждый из нас – тоже результат воспитательного процесса и условий проживания. Интересно, смогу ли я измениться, перестать осуждать и не быть критичной?

Смогу ли избавиться от чувства одиночества и ранимости?