Слова. Том I. С болью и любовью о современном человеке

К несчастью, мирской дух оказал сильное влияние даже на духовных людей. А если люди духовные действуют и думают по-мирски, то что остаётся делать и думать людям мирским? Когда я попросил некоторых людей помочь юношам-наркоманам, то они мне ответили: «Если мы устроим приют для наркоманов, то на это дело никто не захочет жертвовать. Поэтому лучше мы устроим дом престарелых». Я не говорю, что дом престарелых не нужен – нужен и ещё как. Но если мы исходим из таких предпосылок, то наша благотворительность закончится крахом. Люди не понимают того, что мирская удачливость – это духовная неудача.

Мирской дух в монашестве

– Геронда, многие говорят нам: «Вы здесь как в раю живёте».

– Молитесь, чтобы не остаться без другого рая. Я был бы доволен, если бы на людей мирских производило впечатление ваше духовное развитие, но сами вы – как раз по причине этого самого развития – не видели бы того впечатления, которое производите на других, не стремились бы произвести какого-либо впечатления, чтобы оно было внутреннее и естественное, происходило само по себе. Постарайтесь не потерять себя в бесполезном – иначе вы потеряете Христа. Старайтесь, чтобы ваша совесть становилась как можно более монашеской. Живите духовно, как монахини. Не забывайте о Христе, чтобы и Он помнил о вас. Моя цель не в том, чтобы вас огорчать, но в том, чтобы помогать вам, укреплять вас. Мирской дух, проникая в монашество, огорчает Самого Христа. Постарайтесь различать этот чуждый дух и гоните его прочь.

К несчастью, мирской дух проник из мира и во многие монастыри. Причина этого в том, что в нашу эпоху некоторые духовные наставники направляют течение монашества по мирскому руслу, и к благодатному святоотеческому духу души иноков не текут. Я вижу, что сегодня в монастырях господствует дух, противоположный святоотеческому. Доброго, святоотеческого монахи не принимают. То есть они не живут духовно. Действуя во имя послушания и отсечения своей воли, они уравнивают духовные высоты с землёй и занимаются мирским своеволием. Живя так, они не преуспевают, потому что вместе с ними в монастыре «подвизается» искуситель, мирской дух. Мы не имеем права истолковывать заповеди Божии, как нам выгодно. Мы не имеем права изображать монашество таким, каким нам хочется. Признавать свои немощи и смиренно просить милости Божией – дело совсем другое. Величайшее зло, по-моему, в том, что некоторые считают этот мирской дух прогрессом. Следовало бы осознать этот дух падением и изблевать его из себя, чтобы духовно очиститься. И тогда сразу же придёт Дух Святый, который освящает, извещает и утверждает души.

А есть и такие монахи, которые говорят: «Мы должны проявить нашу культуру». Какую культуру? Мирскую? Было бы естественно, если бы мы, как монахи, проявляли нашу духовную культуру, духовное развитие. Какое духовное развитие? А вот какое: не стараться опередить людей мирских в развитии мирском, ведь это мирское развитие мучает даже их, не говоря уже о монахах. Наша духовная скорость должна была быть такой высокой, чтобы и люди мира сего увлекались вслед за нами. Если мы, монахи, делаем то же самое, что какой-нибудь высокодуховный мирянин, то людям мирским это опять-таки не на пользу, потому что пример высокодуховного мирянина у них есть и без нас. Наша жизнь должна быть более высокой, чем жизнь духовных мирян. Монах не должен ставить перед собой цели показать другим какое-то мирское развитие. Это наносит монашеству оскорбление. Монах, мыслящий по-мирски, показывает, что он сбился с пути – он вышел в путь ради Христа, но его душа стремится в мир. Путём мирского развития, которое считается прогрессом, монашество приходит к духовному разложению.

Из монашества исчезает очень многое, подобно тому как из мира исчезают честь, уважение, и их называют отжившими свой век. Поэтому мне больно до того, что хоть криком кричи. Мне хочется уйти куда-нибудь подальше, чтобы не видеть всего этого. Тот, кто не пережил ничего высшего, не очень-то переживает за свою духовную жизнь, в которой он устраивает всё по своему типикону. Однако знаете, какая мука жить по такому типикону человеку, который вкусил чего-то высшего? Если бы Христос удостоил меня жить так, как я хочу, по-монашески, и умереть молодцом, то я считал бы это смертью в бою, на передовой. Сейчас такое время, что умереть, пойти на исповедничество, совершить жертву стоит и только ради того, чтобы не были хулимы святые отцы.